Томек в Гран-Чако

– Только не паникуйте раньше времени, – успокоил его Уилсон. – Арика – важный узел международных и внутренних сообщений, как сухопутных, так и морских. Поэтому здесь есть все необходимое. Да и вообще Чили, самая протяженная и самая узкая страна Южной Америки, – это республика, которая по праву гордится своим культурным и техническим прогрессом. Чили первым на континенте отменило рабство, ввело паровое судоходство, железные дороги и телеграф Морзе[97]. Чилийцы прекрасно понимают, что к чему. Уверен, Арика нас не подведет.

– Насчет прогресса я согласен с вами, – вступил в разговор Томек. – Но все же замечу: таким быстрым и успешным развитием Чили обязано иностранным ученым, которых привлекают сюда политическая и религиозная свобода, радушный прием. Чилийское правительство хорошо понимает, что необходимо для развития страны, поэтому всячески старается поддерживать и внедрять в жизнь новаторские идеи американских, английских, французских и польских ученых.

– У кого есть голова на плечах, тот блюдет свой интерес, – заявил Уилсон. – Даже если нам не удастся все закупить здесь, остальное приобретем в Ла-Пасе. Все-таки пойдем завтракать, все, наверное, уже собрались.

Действительно, участникам экспедиции пришлось в тот день основательно потрудиться. Едва сойдя на берег, они вызвали пристальное внимание таможенников. К счастью, у Вильмовского-старшего был немалый опыт преодоления подобных трудностей, благодаря чему путешественники получили разрешение провести закупки в зоне беспошлинной торговли, при условии, что все будет сразу же надлежащим образом упаковано и погружено в поезд, следующий до Боливии. Продовольственные запасы: фасоль, рис, кукурузная мука, вяленое мясо, сухари, кофе, чай, сахар и соль – были уложены в жестяные коробки. Участники экспедиции приобрели короткие штаны, фланелевые рубашки, кожаные ботинки и краги, шляпы с полями. Збышек накупил еще всякой всячины для оплаты услуг местных жителей и обмена на продовольствие.

Сборы заняли три дня, все трудились не покладая рук. Четвертый день посвятили отдыху и закупке оружия и боеприпасов. В тот же день Уилсон зарезервировал вагон первого класса в поезде, отходящем в Ла-Пасу назавтра в шесть утра.

* * *

Первый класс в боливийском поезде выглядел довольно скромно. Вдоль стен старомодного вагона, не поделенного на американский манер на купе, тянулись два ряда обтянутых клеенкой сидений. Часть вагона занял багаж. Проведенные в хлопотах дни утомили всех, тем не менее дремали лишь Уилсон да Во Мэнь. Индейцы-кубео, впервые ехавшие таким поездом, притулились у окна и тихо обменивались впечатлениями. Вильмовские и Карские разговаривали, сидя напротив друг друга.

Час тянулся за часом. Поезд, пыхтя, все тащился вниз по склону. Вагоны раскачивались, их подбрасывало на стыках рельсов. Пейзаж за окном постепенно менялся. Голые пески пустыни и дюны уступали место равнине, усеянной большими камнями и поросшей карликовыми кустами. Ближе к горным цепям виднелись одиноко стоящие деревья и редкие кактусы. Вдали показались высокие холмы, скалистые обрывы и ущелья.

Старший и младший Вильмовские не обращали внимания на пейзажи за окном. Они не торопясь покуривали трубки и обсуждали сложившееся положение.

– Кампа понять нетрудно, тем более нам, полякам, – говорил Вильмовский. – Кто бы из нас не схватился за оружие, если бы представилась возможность обрести независимость?

– Да, я прекрасно все понимаю, – ответил Томек. – Меня только страшно огорчает, что восстание вспыхнуло в такое неподходящее для нас время. Что там с Тадеком и Смугой? Живы ли они еще?

Вильмовский молча курил, потом заговорил:

– Положение тяжелое, даже угрожающее, но Смуга – он ведь необыкновенный человек. Что только с ним не приключалось! Помнишь ловлю зверей в Африке?[98]

– Смуга знает язык тамтамов… – тихо произнес Томек.

– Вот именно! Вряд ли он тогда упоминал, при каких обстоятельствах он этот язык выучил. И во время экспедиции в Азию его преследовали разные чрезвычайные события.

– Я помню, как мы беспокоились, – вздохнул Томек.

– В то время, когда я еще не мог забрать тебя из Варшавы, я был со Смугой в Южной Америке, – рассказывал Вильмовский. – Ничего-то его здесь не удивляло, не поражало, а ведь это континент отнюдь не спокойный, плохо исследованный. Почти все индейские племена настроены воинственно, а некоторые даже агрессивно, тоба[99] из Гран-Чако[100], например, до сих пор воюют с белыми. Так сложилось, что мы появились здесь через каких-то десять с лишним лет со времени их самого кровавого восстания. И знаешь, что я заметил? Мне показалось, Смуга был знаком с Таиколикой, их предводителем.

– Да, тут есть над чем поразмыслить.

– Наш Смуга – весьма загадочный человек. Он не привык говорить о себе, и о его прошлом нам известно мало. Смуга выше всех нас на голову. Есть у меня какое-то странное предчувствие, что и на этот раз он выберется из ловушки и вытащит из нее Тадека.