Томек в Гран-Чако

– Титикака – святыня индейцев Анд, – вступил в разговор Вильмовский-старший. – С ним связана масса легенд и сказаний. Говорят, что с расположенного на озере острова Солнца поплыл Манко Капак, тот, что создал великую империю инков. Он основал город Куско[105], который стал столицей государства. Тот первый инк – его почитали как сына Солнца – будто бы научил людей возделывать земли, разным ремеслам и горному делу.

– Я давно уже мечтаю увидеть Куско! – воскликнула Салли. – Томми, обещай мне, что, когда у нас будет время, мы поедем в Перу. Так хочется своими глазами увидеть то, о чем читала в учебниках.

– Отличная мысль! – согласился Вильмовский. – В этой древней стране таится масса сюрпризов. В горах и джунглях продолжают открывать развалины древних городов, храмов, остатки вымощенных камнем дорог. Старая империя инков – это не только Перу, но и Эквадор, Боливия, Чили, северо-запад Аргентины. Археологов здесь ждет еще много неожиданностей[106]. Так что, если вы, Салли, когда-нибудь отправитесь на поиски древних памятников, и меня захватите с собой.

– Ловлю тебя на слове, папочка! Может, мы и сделаем какое-нибудь потрясающее открытие.

* * *

Ранним утром поезд остановился у какого-то небольшого поселка. Участники экспедиции приникли к окнам вагона. Всем сильно докучала высокогорная болезнь – головокружение, шум в ушах. В открытые окна в вагон врывался холодный свежий воздух.

Небольшой домик, крытый гофрированной жестью навес – вот и вся станция. Неподалеку – несколько крытых соломой хижин, возделанные участки, небольшие стада лам. А вокруг, насколько хватает глаз, тускло-рыжая степь с разбросанными по ней холмиками. Но на горизонте громоздились высочайшие, покрытые вечными снегами горные вершины. Их появление свидетельствовало о том, что поезд уже приближается к конечной станции.

Несмотря на ранний час, на перроне уже толпилось немало смуглых пассажиров с большими узлами, в которых они везли на базар свою продукцию. Индианки и метиски были одеты в широкие полосатые юбки, разноцветные рубашки, широкие, стянутые внизу шерстяные штаны, короткие курточки и яркие пончо, а на головах под шляпами, для защиты от холода, – чульо – шерстяные шапочки с белыми пуговками.

На станции царило немалое оживление. Пассажиры выходили на перрон, чтобы перекусить в расставленных вокруг палатках, в них продавались пирожки сальтенас[107], нанизанные на палочки куски жареного мяса, вареные корни маниоки, фрукты, чича, листья коки и папиросы.

Томек с Динго и все мужчины экспедиции тоже вышли на перрон, чтобы после долгого сидения расправить ноги, подышать свежим воздухом. Кубео, Уилсон и Збышек попробовали жареного мяса, запили его чичей. Динго тоже досталось несколько кусков мяса. Вильмовский и Во Мэнь ограничились пирожками, купили их и для женщин.

Простояв минут двадцать, поезд снова тронулся в путь.

XVII Последний поезд из Ла-Паса

– Что-то не очень гостеприимно встречает нас эта самая высокогорная столица мира[108], – заметил Томек, высовываясь из окна вагона. – Смотри, отец!

Заинтересовавшись, Вильмовский стал рядом с сыном.

Нагруженные узлами пассажиры выходили из вагонов, медленно тянулись к небольшому грязноватому зданию вокзала. Многие останавливались рядом с железнодорожниками и носильщиками, оживленно и громко спорящих. Перрон патрулировали вооруженные мужчины, одетые в штатское.

– Здесь происходит что-то необычное, – произнес Вильмовский. – Прежде чем высадимся, надо бы разведать обстановку.

– Офицер на границе советовал сейчас же явиться к соответствующим властям, – напомнил Томек. – Здесь, видно, происходят какие-то серьезные беспорядки, и он о них уже знал.

– Не выходите из вагона, пока я не поговорю с военными, охраняющими вокзал, – посоветовал Вильмовский.

Уилсон, Томек и Збышек, стоя у окна, смотрели, как Вильмовский приближается к военным.

– Не видно ни одного белого лица, – забеспокоился Збышек. – О чем они там болтают, ничего не могу понять.

– Господин Во Мэнь, вы, может, поймете, о чем они спорят, – обратился Уилсон к китайцу, тоже высунувшемуся из окна.

– Что-то о революции… – пояснил Во Мэнь.

– Черт побери, ее нам только не хватало! – воскликнул Збышек.

– Боливия славится политическими волнениями, – сказал Уилсон. – Не реже одного раза в год здесь происходят вооруженные перевороты, восстания и революции…[109]

^– Несчастная страна! Нищета отнимает разум! – воскликнул Томек. – Ведь Боливия, Эквадор, Парагвай и Гаити – самые бедные государства в Латинской Америке…

– Верно-верно! – поддакнул Уилсон.

– Ну и маршрутик вы, господа, выбрали, – вмешалась Салли. – Не хотели пробираться по территории, охваченной бунтом кампа, так нате вам – революция в Боливии!

– Салли, как ты можешь так говорить! – вознегодовала Наташа.

– Это просто черный юмор, – парировала Салли. – Кто же мог подумать, что мы попадем из огня да в полымя.

– Тише вы! – укорил их Збышек. – Дядя возвращается с солдатами.