Читаем Том 1. Полет в небеса полностью

Том 1. Полет в небеса

<1>Аларих: Ты Родимов попадьяя как раз тебе судья.Кулундов(вбегая): Где мой кушак? Где мой кушак?Родимов: Однажды царь лежал в гробу.Аларих: Я слышу шопот, стук и шагМамаша: Господь хранит меня рабу.Родимов: Свеча трещала над царёмКулундов: Кушак на мне! Кушак на мне!Родимов: Единый Бог сидел Втроёмцарица плакала в окне.царь говорил: мои дворцыстоят пусты, но я вернусь.Аларих: Но мне не страшны мертвецыМамаша: А я покойников боюсь.<2>Голована двух ногах: Спи Кулундов, ночью спиСпи планета под домамивижу я большое пивстало облаком над намидремлют бабочки бобровспят овечки под шатромсна сундук и мысли ровоткрываются струдомно едва светлеет мраквижу я стихов колпаквижу лампы и лучиныиз морской большой пучиныподнимают в мир причинысвои зонтики всегдаспи Кулундов спи Родимовспи Аларих навсегда.Мамаша — Однажды царь лежал в болоте…всё

13 декабря 1930 г.

Кроме того, в конце декабря 1930 г. Хармс на основе одной из частей текста пытался создать самостоятельное произведение, но не закончил его:

Кулундов: Я страсть люблю швырять валетаКогда летит навстречу тузКогда сияет эполетаИ над бокалом вьётся ус.Когда смугла и черноброваКо мне склоняется княжнаТо зла, надменна и суроваТо ласки полна и нежна.Люблю когда, тоску почуя,Хозяин лампу тушит вдруг,И гости сонные тоскуяСидят безмолвные вокруг.Уже бледнеет и светаетНад Петропавловской иглойИ снизу в окна шум влетаетШуршанье дворника метлойЛюблю домой мечтаний полныйИ сонным телом чуя хладСпешить по улицам безмолвнымЕщё сквозь мертвый Ленинград.

Где мой чепец? — см. примеч. к 29.

Канеб — созвучно с древнеегипетским городом Канобом (Канопом), известным своими празднествами; см. также «Канопские песенки» М. Кузмина.

Карповка — река в Ленинграде.

В. М. Пуришкевич (1870–1920) — политический деятель, как нередко у Хармса, привносящий эффект остранения.

Я страсть люблю швырять валета // когда летит навстречу туз — прием в карточной игре в винт («резка»).

Аларих — см. примеч. к 116.

Ахерон — в греч. мифологии подземная река, через которую переправлялись души умерших в царство мертвых.

Эй душа колпак стихов — см. выше.

122. Собрание произведений. Кн. 2.

Первоначально персонажи именовались: Он — мальчик, Мельница — она. Вместе с текстами 143, 147, 152 составляет цикл, уподобляющийся аналогичному гетевскому, состоящему также из четырех текстов: «Молодой дворянин и Мельничиха», «Подмастерье и Мельничный ручей», «Измена мельничихи» и «Раскаянье мельничихи». При этом в стихотворениях Хармса та же коллизия, что и у Гете: женская неверность, обманутый молодой человек.

123. Собрание произведений. Кн. 2.

Идеи витализма Хармс мог почерпнуть из хорошо ему известных работ А. Бергсона и его популяризатора в России в начале XX в. С. Франка. Хармс в излюбленной им в литературе (и повседневном общении) диалогической форме воспроизводит дилемму между учеными догмами механистического материализма и виталистической онтологией. При этом, как часто, Хармс не акцентирует победу какой-либо из сторон.

124. Собрание произведений. Кн. 2.

Автограф перечеркнут.

125. Собрание произведений. Кн. 2.

боги маги — учитывая познания Хармса в религии древних египтян, можно ассоциировать с их пантеизмом и верой в магическую силу богов.

126. Собрание произведений. Кн. 2.

Несомненна масонская символика текста: архитектор — одновременно создатель вселенной и легендарный Мастер Хирам; числа 3, 4 и 5 — важнейшие в масонском ритуале; плотник — возникнет в другом масонском тексте Хармса (Архитектор).

127. Собрание произведений. Кн. 2.

В автографе после ст. 6 зачеркнуто:

Перейти на страницу: