Том 1. Полет в небеса

В автографе помета Хармса: «Считаю, что очень плохо написано. Да и всякий это сочтёт». Тем не менее в архиве Хармса сохранился текст этого стихотворения, записанный под его диктовку Э. Русаковой. Земля, огонь и ветер (воздух) — принятые в оккультизме исходные три начала всего сущего (четвертое — вода).

Неназванные здесь «по имени» птицы — орлы, которые выступают в качестве символов Российской империи.

всё — см. примеч. к 2.

101. Собрание произведений. Кн. 2.

переферация — от лат. perforare — «пробивать, делать отверстие».

всё — см. примеч. к 2.

102. Собрание произведений. Кн. 2.

Первоначальный вариант:

В небесаре лико мин
мы искали какалин
с нами Пётр Комиссар
твёрдый житель небесар
им отверга старый Бог
объясняет пули вред
лёта пада педагог
повторим убитых бред
то румян и бледен был
в парты глядя в чертежи
мы упали — воздух плыл.
дом и воздух и чихи.

вышел кокер из угла — ср. 94.

103. Собрание произведений. Кн. 2.

104. Собрание произведений. Кн. 2.

В автографе ст. 1–9 отчеркнуты синим карандашом; ст. 10–19 — красным.

Заглавие можно интерпретировать как антоним аристотелевскому термину «теперь» (отсюда акцент на первом слоге), означающему связующее звено между предыдущим и последующим временем (Аристотель. 1981. Т. 3. С. 150).

Первые три стиха, по-видимому, цитата из П. Д. Успенского (Успенский. 1916. С. 77, 79), откуда Хармс мог почерпнуть и аристотелевские идеи: «Наша обычная логика, которой мы живем… сводится к простой схеме, сформулированной Аристотелем…

А есть А.

А не есть не А.

Всякая вещь есть или А или не А» (Указ. соч. С. 77).

Далее: «Логика животного будет отличаться от нашей прежде всего тем, что она не будет общей. Она будет существовать для каждого случая, для каждого представления отдельно… Каждый предмет будет сам по себе, и все его свойства будут его специфическими свойствами… Животное скажет так:

Это есть это.

То есть то.

Это не то» (Там же. С. 79).

Наконец: «Аксиомы, которые заключает в себе „Tertium organum“, не могут быть сформулированы на нашем языке. Если их все-таки пытаться сформулировать, они будут производить впечатление абсурдов. Беря за образец аксиомы Аристотеля, мы можем на нашем бедном земном языке выразить главную аксиому новой логики следующим образом:

А есть и А и не А.

или

Всякая вещь есть и А и не А.

или Всякая вещь есть Всё» (Там же. С. 25; см. также: Сажин. 1993а. С. 91).

Мы говорим — фразеологизм, постоянно встречающийся у Аристотеля. Помимо названных для интерпретации наст. текста должны быть учтены работы Я. Друскина, в частности его три «Исследования об этом и том» (Чинари. <1998>. Т. 1. С. 811–814). См. также: Жаккар. 1995. С. 5–18.

105. Цирк Шардам.

106. Собрание произведений. Кн. 2.

После ст.: И земля поднимается выше — 18 зачеркнутых ст. диалога Ангела Копусты с Алёхиным (шахматистом, ставшим в 1927 г. чемпионом мира); после ст.: и уходит с ним на ледник — зачеркнутый диалог Власти и Земляка на леднике, оканчивающийся традиционным хармсовским «всё» и подписью: «Даниил Хармс. Писано с четверга 24 июня по понедельник 4 августа 1930 года. Петербург».

Значок над текстом — монограмма имени Э. Русаковой (см. примеч. к 2); это лишь первое свидетельство эротического характера «Лапы», по всему тексту которой помимо древнеегипетских мотивов и аксессуаров рассыпано множество деталей, мотивирующих посвящение.

Учитывая интерес Хармса к масонской символике, отметим, что таким прямоугольником (но без средней линии) в масонских текстах обозначается слово «ложа».

Ценные соображения Н. Перлиной о связи текста с яфетической теорией Н. Марра см.: Perlina. 1991. Р. 190.

О влиянии Хлебникова на «египетский» акцент текста см.: Герасимова, Никитаев. 1991. С. 26 и др.

Глинкин плац — контаминация двух адресов: Глинской ул., д. 1, где родился Хармс (не сохранились ни улица, ни дом), и соседней Казачьей (Конной) пл.

о статуя всех статуй — по-видимому, можно идентифицировать с Афродитой, богиней любви и красоты.

И наступала ночь Купала — языческий праздник с эротической обрядностью.

Два Невских — уподобление двум Нилам: земному и небесному, оказавшееся возможным вследствие существования в повседневном наименовании двух Невских проспектов: второй — так называемый Староневский.

один на свете холостуя — вместе с предшествующим ст.: сосны тогда обнимать, и последующим: блещут звезды как ножи — может интерпретироваться как своеобразная трансформация мифа о Кибеле и Аттисе (греч. Афродита и Адонис), где Аттис оскопляет (холостит) себя в честь Кибелы под сосной (или превращен в сосну).