Тайный заговор Каина

— Уверен, вы сами помните сказанное вами. — Я взял шарф и прошел к выходу. Но у самой двери замедлил шаг и обернулся. — Надеюсь, вы присмотрите за фрау Ломбард. Как вам известно, у меня есть друзья. Если с ней что-нибудь случится, это будет иметь серьезные последствия для вас и для лица, с которым вы только что разговаривали.

Мне было неизвестно, какую роль играл доктор Хесс в этом деле. Я не знал, что он замышлял. Однако моя пустая угроза оказалась действенной. Хесс опустился в кресло у стола и уставился на меня, разинув рот. Он был похож на уродливую морскую рыбу, выброшенную на берег.

— Ну, ты нашел свой шарф? — спросил Вернер, стоя в дверях. Выходя, я столкнулся с ним. Позади него стоял Эйлерс. Что они слышали?

При выходе из больницы нас встретил резкий порыв ледяного ветра. Небо по-прежнему было мрачным и низким. Свинцового цвета тучи плыли, казалось, над самой головой. Уличные фонари все еще горели. Штормовой ветер кружил мокрые листья и ветки, сорванные с деревьев. Тающий снег собирался в грязные лужи.

Повернувшись спиной к ветру, я взглянул на фасад больницы. Старинное здание из красного кирпича было небольшим и аккуратным. Острая покатая крыша из старинной коричневой черепицы. Узкие стрельчатые окна в готическом стиле, украшенные сверху лепными завитками, а по бокам узорами из фигурно выложенного кирпича. Над входом два небольших цветных витража, несомненно, представлявшие художественную ценность, не так давно умело, со знанием дела, реставрированные. Здание имело всего два этажа. Внизу лежали те, кто выздоравливал, на втором этаже была операционная и палаты реанимации. Свет горел почти во всех окнах. «В какой палате лежит Лилиан? Вернулось ли к ней сознание? Лилиан». — Мое сердце сжалось.

— Второй этаж, слева. Шестое окно, считая от конца здания, — угадав мои мысли, кратко сказал инспектор.

Я взглянул на него. Он улыбнулся.

— Благодарю вас, — произнес я.

Мой брат также посмотрел вверх, что вызвало во мне чувство ревности и гнева. Конечно, это было нелепо с моей стороны.

Я встретился с Лилиан, когда еще были живы разум, дружба, понимание, даже честь. Мы поймем все это лишь тогда, когда мир вновь будет лежать в руинах. Может быть. Если, конечно, в этих руинах еще будет теплиться жизнь.

— Где твоя машина? — спросил я брата.

Он указал на новый черный автомобиль, стоящий неподалеку. Я подошел к машине и в нерешительности остановился.

— Мы поедем на служебной машине. — Эйлерс показал на зеленый автомобиль, за рулем которого, читая газету, сидел молодой человек в теплой полушинели. Эйлерс представил нас молодому человеку. Это был его коллега — детектив по имени Роберт Лансинг.

Улицы были оживленнее, чем при моем прибытии. Но прохожих по-прежнему было немного. Несколько неуклюжих фигур в широченных плащах поверх пальто, склонившись вперед, с трудом шли против ветра. Тускло блестели зажженные фары машин, проезжающих с включенными красными габаритными огнями. Они двигались медленно. Ветровое стекло заливали потоки воды вперемешку с комьями мокрого липкого снега. Дорога была очень скользкой. Наш шофер тоже не хотел рисковать, он медленно вел машину в настоящем месиве из грязной воды и серого талого снега.

Уныло смотря в окно, я вновь видел прекрасные виллы и большие сады, зачастую примыкающие к лесу. Голые, блестящие под дождем деревья склонялись под натиском штормового ветра. Опавшие мокрые листья толстым слоем покрывали дорогу. Резкие порывы северного ветра, подхватив их, кружили в вихре вперемешку с мелкими ветками и липкими снежными хлопьями, а затем швыряли в ветровое стекло автомобиля. Несмотря на малую скорость, толстый слой прилипших листьев и потоков замерзающей воды сделал дальнейшее продвижение невозможным. Тихо поругиваясь, наш шофер поднял воротник шинели и выбрался наружу под штормовой ветер и ледяной дождь. Пока он очищал от снега и листьев стекло и крышу, в машине царило напряженное молчание. Эйлерс, казалось, задремал, а Вернер, отвернувшись к окну, пытался что-то разглядеть в туманном сумраке.

— Похоже, шторм дошел и сюда тоже, — сказал Лансинг, устраиваясь за рулем и вытирая платком мокрые лицо и волосы. — Предупреждали о шторме на северном побережье, ожидающемся сегодня к вечеру.

Был ли Эйлерс неонацистом? А Лансинг? Вдруг я содрогнулся от мысли: «А если это не просто уголовное преступление? Лилиан!..» Кровь застучала в моих висках. Лилиан все еще оставалась в опасности, будучи втянутой в какое-то темное, зловещее дело.

Лансинг говорил без умолку, но тут мой брат перебил его.

— Сколько вам лет, герр Лансинг? — спросил Вернер отрывистым тоном.

Брат сидел рядом со мной на заднем сиденье, а Эйлерс — рядом с Лансингом.

— Двадцать восемь. Вы, наверное, думаете, я слишком молод, верно?

— Я не думаю ничего подобного, — сдержанно возразил Вернер. — Я всего лишь поинтересовался вашим возрастом.

— Знаете, — сказал шофер, — некоторые люди чувствуют себя старше, чем отмечено в их свидетельствах о рождении.

— И почему же?