Тайный заговор Каина

— О, понимаю, — сказал Эйлерс. На его лице появилось выражение усталости и отвращения. — Я уверен, вы были очень возбуждены, — сказал он, обернувшись ко мне. — Должно быть, вы неправильно поняли.

Его грустные глаза не отрываясь смотрели на меня.

— А если нет?

— Тогда неправильно понял доктор.

— Да, — сказал я. — Все верно. Я ошибался. Извините меня, доктор. Продолжайте.

Хесс, вытерев лицо, начал снова.

— Итак, мы приехали на Вальдпроменад, 24. — Голос доктора слегка дрожал. — Дверь была заперта. На звонки и стук никто не открывал. Конечно, пришлось выбить дверь. Ключ торчал в замке с внутренней стороны.

— Кроме фрау Ломбард, в доме никого не было? — спросил мой брат.

Доктор почти умоляюще посмотрел на него.

— Нет, — ответил он. — Фрау Ломбард была одна. Мы нашли ее в постели. На столике у кровати была телефонная трубка, снятая с аппарата. У фрау была одышка, испарина, цианоз, конвульсии, изо рта текла белая пена. В комнате стоял резкий запах чеснока. Я сразу подумал о «Е 605».

— Типичные симптомы? — спросил мой брат, не поднимая головы.

— Да, на последней стадии отравления. Легкие уже обволокла слизь. Должно быть, фрау Ломбард приняла яд за два-три часа до нашего прибытия, предполагаю, перед тем, как лечь в постель. Она заснула и проснулась уже от удушья. Что она сказала вам по телефону?

— Она не могла говорить, только стонала.

— Но вы же мне говорили о попытке самоубийства с помощью снотворного! — торжествующе воскликнул доктор.

— Да… я… это верно… — Я начал заикаться. — Я… Я думал о… о самоубийстве.

— Почему? — резко прервал меня Эйлерс.

— Потому что фрау Ломбард уже дважды пыталась покончить с собой и до этого.

«Мински! Он упоминал о самоубийстве. Может, Лилиан успела сказать ему что-то?»

— Ваше объяснение правдоподобно, — сказал Эйлерс.

Я быстро взглянул на него. Его тонкие губы искривила ухмылка.

— Фрау Ломбард приняла сильный яд. Вы знаете, какой именно?

— Да. Диэтиламид фосфорной кислоты. Для убийства применяется очень редко. Крайне опасный яд. Я немедленно впрыснул атропин. — Хесс протер очки. — В данном случае — противоядие. Внутривенно. Нам придется ввести содержимое около двухсот ампул для того, чтобы ее зрачки опять расширились.

— Сколько времени это займет? — тревожно спросил я.

— День, несколько дней, — ответил Хесс, расхаживая по кабинету и избегая моего взгляда. — Если не будет осложнений.

— Осложнений?

— Хватит, Ричи! — громко сказал мой брат. Он встал, обращаясь к Эйлерсу: — Фрау Ломбард вызывала полицию?

— Нет.

— Врачей? — бросил Вернер в лицо Хессу.

— Нет. Впервые я услышал об этом, когда ваш брат…

— Не странно ли это? — спросил Вернер. — Я имею в виду, если кто-то принимает яд, или его отравляют, и он еще успевает позвонить, следует ожидать, что первыми пунктами, куда этот кто-то позвонит, будут полиция или больница. Верно?

— Согласен, — сказал Эйлерс.

— Тем не менее фрау Ломбард позвонила моему брату. Она должна была знать код региона и набрала его плюс телефонный номер.

— Вы не единственный, кто ломает голову над этим, герр Марк, — сказал инспектор. Он хитро взглянул мне в глаза. — Что вы думаете об этом? — спросил он меня.

— Я… мне это абсолютно непонятно.

— Вы говорите, что не виделись с фрау Ломбард несколько лет?

— Вот именно, — подтвердил я.

— Все верно, не волнуйтесь. Но тогда как фрау Ломбард узнала ваш телефонный номер?

— Она всегда знала это. Мы… она звонила мне… иногда.

— Когда последний раз?

— Не помню… должно быть, семь-восемь месяцев назад.

Эйлерс, не глядя на меня, что-то записывал в блокнот.

— Откуда она звонила?

— Из Парижа. У нее был отпуск, и она звонила, чтобы узнать, как у меня дела.

— Только для этого?

— Да.

— У вас было так принято? То есть часто ли фрау Ломбард звонила вам просто так, без конкретного дела?

Кровь бросилась мне в лицо. «Лилиан. Лилиан. Наша любовь, наша необычная любовь. Что могут понять эти люди, даже несмотря на мои объяснения? Ничего!»

— Да, — согласился я. — Это случалось нередко. Мы были друзьями многие годы.

— Но вы ей никогда не звонили, не так ли?

— Я не знал, где она живет.

— Вы не знали, что она прожила здесь последние два года?

— Нет.

— А вы? — обратился Эйлерс к Вернеру.

— Я знал, — ответил брат.

— Ты знал, что… — начал было я.

— Бремен расположен недалеко отсюда. Я мог бы сказать тебе, братишка. — В голосе Вернера появились злобные интонации. — Но мне никогда не представлялась возможность сказать тебе. Следует вам знать, джентльмены, — по лицу брата скользнула надменная усмешка, — что я и мой брат не контактировали друг с другом по личным причинам.

— Я вижу. Итак, я полагаю, вы останетесь здесь по крайней мере до тех пор, пока не исчезнет опасность, нависшая над фрау Ломбард?

— Определенно, — сказал я.

— Вы и фрау Ломбард не были женаты?

— Нет, но…

— Да?

— Мы жили долгое время вместе. Мы… мы…

— Были любовниками, — сказал инспектор, констатируя факт.

Я кивнул.

— Но это продолжалось…

— Да, — сказал я тихо. — Многие годы.

— Странно, — произнес он и вытащил из кармана медальон на тонкой золотой цепочке. Медальон был примерно дюйм в диаметре. Мне он был хорошо знаком. Это был мой подарок Лилиан.