Совершенный изьян

Пётр и манекен затащили труп в морозилку, а на выходе столкнулись с Виком, который вместе с двойником уже нёс новый мешок.

— Жирненькие они! — простонал Вик.

— Сколько там у вас осталось? — спросил Пётр.

— Трое, — сказал двойник.

На улице на Петра вновь налетел изменивший направление ветер. Пётр остановился и, покачнувшись, потёр воспалившиеся от мороза щёки.

— А мы сразу пятерых, у магазинчика! — проскрипел манекен. Голос у него был надтреснутым от холода. — Валялись все рядышком, лица в крови! Говорят, много таких сегодня. А у вас как?

— Мы побольше видели.

— Пошли! Шо время терять! — гаркнул Петру в спину двойник Вика.

Пётр обернулся. Двойник шёл — руки в карманы, куртка нараспашку, с раскрасневшимся лицом, — как будто изнывал от жары.

— Метки просто сдадим, — сказал двойник манекену. — И покамест всё. А пото́м ужо разбираться.

На сей раз Петру с манекеном достался мешок поменьше, но манекен всё равно не справлялся с ношей. Он постоянно спотыкался, мешок выскальзывал у него из рук.

— А что вы видели? — спросил манекен, когда они бросили труп на пол морозилки.

Теперь Вик с двойником их опережали.

— Видели, как они передохли.

Манекен вылупил глаза.

— А что произошло?

— Пойдём!

Последний мешок.

Пётр хотел донести мешок сам, попытался даже взвалить труп на плечо, но одеревеневшее тело совсем не хотело сгибаться, и Пётр едва не свалился на тротуар.

— Давай, давай я! — вмешался манекен.

— Поддерживай за голову просто.

Манекен судорожно обхватил голову в пластиковом мешке — пальцы у него побелели, словно он пытался раздробить промёрзший череп — и забавно попятился к приоткрытой двери в морозилку.

— Как? — простонал он, хрипя отдышкой. — Как они умерли? Что произошло?

— Я тебе чего, врач? — буркнул Пётр.

Они дотащили труп, кинули его вповалку на остальные, и манекен, вытерев со лба пот, укоризненно глянул на Петра.

Пётр вздохнул.

— В дыре. Мне кажется, они умерли в дыре.

— В дыре?

Пётр вышел на улицу. Ветер чуть не выбил у него изо рта незажжённую сигарету. Вик стоял в свете фар и о чём-то разговаривал с двойником. Издалека их и правда было несложно спутать.

— Отгони́те фургон, — сказал Пётр. — И будем следующих ждать.

Он вернулся в приёмную и уселся на пол. Пожевал фильтр сигареты, вытащил её изо рта и запихнул обратно в пачку. Вскоре вернулся Вик и плюхнулся рядом. Через секунду у Вика, как у фокусника, появилась в руке бутылка.

— Откуда такое? — удивился Пётр.

— Уметь надо! — осклабился Вик. — С людьми надо общаться уметь! Ты-то тут новенький, а я… Мне Санёк всё равно должен был.

— Дашь?

— Ща.

Вик нетерпеливо скрутил пробку и жадно отхлебнул.

— А-а-ах! Ядрёна…

Он протянул бутылку Петру. Тот осторожно пригубил, но его всё равно чуть не вывернуло. Пойло было похоже на концентрированную кислоту, мгновенно выжигающую кишки.

— Да чего там такое? — прохрипел Пётр. — Чего за ёбаный яд?

— Не для неженок! — выдал Вик и забрал бутылку.

Он вновь присосался к горлышку, насилу сдержал гримасу и вытер тыльной стороной ладони губы.

Пётр закрыл глаза.

— Ещё месяц назад ты бы такое в руки не взял, — проговорил он.

Вик ничего не ответил.

Хлопнула дверь, засквозило холодом. В приёмную, наверное, зашли манекен вместе с двойником Вика. Пётр так и не открыл глаз.

— С минуты на минуту будут, — сказал кто-то таким бесцветным голосом, что Пётр даже не смог определить говорившего.

Он пожал плечами так, словно обращались именно к нему, и постарался расслабиться. Он был уверен, что прошло лишь несколько секунд, когда с улицы донеслось подвывание мотора и отрывистое клацанье автомобильных дверей.

Пётр повёл плечами, стряхивая навалившуюся дрёму, расчесал пятернёй волосы и встал на ноги.

— Вчетвером за минуту раскидаем! — пьяно проголосил Вик, пряча бутылку в карман.

Пётр кивнул и вытряс из пачки сигарету с пожёванным фильтром.

3.12

В коридоре у диспетчерской было так душно, что едва получалось вздохнуть. Воздух пропитался запахом пота и сладковатой гнили, как будто патрульные по ошибке затащили мешки в отделение вместо морозилки, и трупы от поднявшейся от всеобщей суеты температуры уже начали разлагаться. Пётр закашлялся и, прикрывшись рукавом, подошёл к кофейному автомату. Его толкнули в плечо, он даже не обернулся. Из-за двери в диспетчерскую, где сидела Алла, доносился сиплый крик — казалось, кто-то сорвал постоянным ором голосовые связки, но всё равно никак не может заткнуться, настойчиво повторяя одни и те же слова, одни и те же слова.

Кофе.

У Петра мелькнула мысль, что автомат сейчас завоет, как надорвавшийся электромотор, вспыхнет диодами и заглохнет, поперхнувшись последним на своём веку дерьмовеньким эспрессо. У прохода в приёмную Вик взбудоражено спорил о чём-то с двойником. Недопитая бутылка оттопыривала его карман.

Автомат не сломался. Пётр взял стаканчик и примостился на скамейке у стены. Пригубил, поморщился. Кофе воняло жжёной резиной.

— А чё они там ваще! — распалялся Вик, так картинно и громко, словно участвовал в живой постановке. — Охуеть ваще, какие дебилы!