Слишком много поваров

— Перестаньте, пожалуйста, у вас плохо получается. Я имею в виду вашу притворную беспечность. Я не против словесных поединков, но сейчас у меня нет на это времени. Уже полночь, и в соседней комнате меня ждут посетители. Пожалуйста, дайте мне договорить. Я хочу прояснить свою позицию. Я признал, что предубежден против вас. Я знал Марко Вукчича и до его женитьбы на вас, и после. Я видел, насколько он изменился. Вы спросите, почему я не обрадовался, узнав, что вы внезапно выбрали себе другую цель? Да потому что вы оставили после себя руины. Приучать человека к кокаину подло, но приучить его, а потом отнять наркотик — просто чудовищно. Природой назначено мужчине питать женщину, а женщине — мужчину, физически и духовно, но вы не способны дать ничего, никому. Флюиды, истекающие от вас, ваших глаз, губ, кожи, очертаний вашей фигуры, ваших движений, — эти флюиды не благотворны, но губительны. Я принимаю во внимание, что вы живая женщина, с инстинктами и желаниями. Вы увидели Марко и захотели его. Вы обволокли его миазмами своих испарений, и ничем иным он больше не хотел дышать. А затем, повинуясь капризу, вы лишили его себя и оставили задыхаться.

Она и бровью не повела.

— Но я же сказала, я особенная…

— Нет, позвольте. Я еще не кончил. Раз уж мне представилась такая возможность, то я выскажу вам все, что о вас думаю. Я был неправ, назвав ваш уход капризом. Это был холодный расчет. Вы ушли к Ласцио, человеку вдвое старше вас, потому что это позволило вам подняться, не духовно, но материально. Возможно, вы также обнаружили, что Марко слишком сильная личность. Одному дьяволу известно, почему вы не продвинулись выше Ласцио в Нью-Йорке, где столько возможностей. Ведь Ласцио, в вашем понимании, не более чем шеф-повар на жалованье. Но, разумеется, вы были еще молоды, не старше тридцати… Сколько вам сейчас?

Она молча улыбнулась.

— Я полагаю, дело в том, что у вас недостает ума. По сути, вы невменяемы в том смысле, что невменяемый человек неспособен приноровиться к естественной и здоровой среде обитания и тем несет опасность окружающим, поскольку человеческие свойства включают в себя способность к эмоциональной привязанности и готовность соблюдать приличия, обуздывая свои эгоистические и хищнические инстинкты. И поэтому вы невменяемы. — Он выпрямился и наставил на нее палец. — А теперь послушайте меня. У меня нет времени на словесные поединки. Я не подозреваю Марко в убийстве вашего мужа, хотя и допускаю эту возможность. Я сделал все возможные выводы из чересчур своевременного включения радио, я продолжаю обдумывать их, но еще не пришел к окончательному заключению. Что еще вы хотели бы узнать?

— То, что вы сейчас высказали обо мне… — Она приподняла ладонь, но снова опустила ее на ручку кресла. — Это все рассказал вам Марко?

— Марко не произносил вашего имени пять лет. Что еще вы хотели бы узнать?

Она шевельнулась. Я видел, как поднялась и опустилась ее грудь, испуская неслышный вздох.

— Вряд ли это принесет пользу, раз я невменяема, но, думаю, мне следует убедиться, что Мальфи рассказал вам о Зелоте.

— Нет. О чем речь, кто это?

— Он рассказал мне, — вмешался я. Они уставились на меня, и я продолжил: — Я не успел доложить вам. После обеда Мальфи подошел ко мне в гостиной и рассказал, как давным-давно Ласцио что-то украл у Зелоты и Зелота поклялся убить его. Где-то месяц назад Зелота объявился в Нью-Йорке и пришел к Мальфи проситься на работу. Мальфи не взял его, и он устроился в «Рустерман» к Вукчичу, проработал неделю и исчез. Мальфи сказал, что, когда он рассказал об этом Лиггету и миссис Ласцио, они решили, что ему следует уведомить об этом и вас.

— Спасибо. Что-нибудь еще, мадам?

Она молча смотрела на него из-под полуприкрытых век, так, что мне, да я уверен, что и Вульфу, не было видно ее глаз. Затем, не говоря ни слова, она выкинула такую штуку. Оставив плащ на спинке кресла, она неторопливо поднялась, шагнула к Вульфу, протянула руку и потрепала его по плечу. Он отодвинулся и повернул свою массивную шею, чтобы взглянуть ей в лицо, но она уже шагнула назад, и с легкой улыбкой потянулась за плащом. Я подскочил подать его, надеясь, что и меня потреплют, но, по-видимому, она не считала нужным баловать прислугу. Пожелав Вульфу спокойной ночи тоном не кислым и не сладким, просто прощаясь, она пошла к выходу. Я проводил ее и закрыл за ней дверь.

— Ну, как вы себя чувствуете? — с широкой ухмылкой вопросил я, вернувшись. — Она помечала вас на убой? Напускала порчу? Или принялась окутывать миазмами? — Я оглядел его плечо. — Насчет этого Зелоты я как раз собирался вам рассказать, когда она явилась. А вы обратили внимание, что, по словам Мальфи именно она посоветовала ему обратиться к вам? Похоже, Мальфи с Лиггетом сегодня полдня ее утешали.

— Но, как видишь, она безутешна, — кивнул Вульф. — Веди их сюда.

10