Слишком много поваров

На мой взгляд, дело выглядело безнадежным. Я готов был поставить не меньше десяти против одного, что благодаря безграничному самомнению Вульфа мы проведем бессонную ночь, а результат окажется нулевой. Затея представлялась мне бессмысленной, и я мог бы даже сказать, что, всерьез рассчитывая добиться сведений от африканцев, собрав их скопом, Вульф продемонстрировал опасную неспособность приноровиться к естественной и здоровой среде обитания сыщиков. Рассудите сами: Лио Койн видела кого-то, кого она не может опознать, в зеленой куртке официанта, стоявшего у ширмы с приложенным к губам пальцем, и часть лица еще какого-то негра, тоже ей незнакомого, глядевшего в щелку двери, ведущей в буфетную и кухню. И это все, чем мы располагали. Причем все работники уже сказали шерифу, что ничего не видели и не слышали. Ни малейшего шанса на успех. Если бы мы принялись за них поодиночке, то, может, и вытянули бы что из кого-нибудь, но с такой толпой я ни на что не рассчитывал.

Проблему нехватки стульев решили, позволив им сесть на полу. Всего набралось четырнадцать человек. Заговорив с ними как равный с равными, Вульф начал с извинений за это обстоятельство. Затем он захотел узнать их имена и убедиться, что запомнил всех. На это ушло еще десять минут. Меня разбирало любопытство, с чего он наконец начнет, но оказалось, что не все приготовления были закончены: он спросил, чего бы они хотели выпить. Они пробормотали, что ничего не хотят. Чепуха, возразил он, вполне вероятно, что мы пробудем здесь всю ночь. Это внесло в их ряды волнение, и кончилось тем, что я был отправлен к телефону заказать несколько видов пива, имбирную газировку, бурбон, содовую, стаканы, лимон, мяту и лед.

Готовность Вульфа на такие расходы означала, что он взялся за дело всерьез. Когда я вновь присоединился к сборищу, он говорил, обращаясь к толстячку без зеленой куртки, с глубоким шрамом на подбородке :

— Я рад возможности выразить вам свое восхищение, мистер Крэбтри. Мистер Серван сказал, что мусс из селедочной икры был полностью приготовлен вами. Достойная работа. Я заметил, что мистер Мондор попросил добавку. В Европе такой икры не сыскать.

Толстячок кивнул, серьезно и сдержанно. Сдержанности у них у всех было в избытке, не говоря уже о скованности, скрытности и подозрительности, и почти все они смотрели в пол. Вульф сидел, озирая всех и каждого. Наконец он вздохнул и приступил к делу:

— Должен вам сказать, джентльмены, что у меня почти нет опыта общения с чернокожими. Подобное заявление может показаться бестактным, но это неверно. Очевидно, что к разным людям требуется разный подход. Принято считать, что в этой части страны белым следует общаться с черными строго определенным образом, равно как и черным с белыми. Несомненно, в целом это верно, но, как подсказывает вам собственный опыт, допускает огромное количество вариантов. Предположим, вы обращаетесь с просьбой к мистеру Эшли, управляющему; или к мистеру Сервану. Эшли — раздражительный, ограниченный и весьма напыщенный господин. А Серван мягкий, щедрый, чувствительный творческий человек, и к тому же он из Южной Европы. Ваш подход к мистеру Эшли будет совсем не тот, что к мистеру Сервану.

Однако расовые, национальные и этнические особенности важнее индивидуальных. И когда я говорю, что у меня почти нет опыта общения с чернокожими американцами, я имею в виду именно это. Много лет назад я имел дело с темнокожими жителями Египта, Аравии и Алжира, но, конечно же, к вам это отношения не имеет. Ведь вы американцы, джентльмены, и в гораздо большей мере, чем я, потому что я родился не здесь. Америка — ваша родина, и это вы и ваши братья и сестры, белые и черные, позволили мне жить здесь, и я надеюсь, я не впаду в излишнюю сентиментальность, выражая вам свою благодарность.

Послышалось невнятное бормотание, но Вульф продолжал:

— Я попросил мистера Сервана прислать вас сюда, чтобы побеседовать с вами и получить от вас некоторые сведения. Это все, что мне нужно от вас: информация. Буду откровенен, если бы я считал, что могу добиться ее путем давления или угроз, я бы не колебался и секунды. Только к насилию, в силу своих романтических убеждений, я не прибегнул бы, даже будь у меня такая возможность: применение насилия недостойно и обесценивает любой результат. Но признаюсь, что не задумываясь применил бы обман и угрозы, будь я уверен в их эффективности. Обдумав ситуацию, я убежден в обратном и потому зашел в тупик. Белые американцы утверждают, что добиться от черных американцев чего бы то ни было можно лишь обманом, угрозами или насилием. Прежде всего, я не думаю, что это так, но даже если и так, в нашем случае данный принцип бесполезен. Я не знаю, чем вам угрожать, не могу придумать, как вас обмануть, а насилие не использую.

Вульф развел руками.

— Что же нам делать? Мне нужны сведения.