Сердцедёр

— Как обычно, — ответил Жакмор, — иду навестить своего старого друга Ля Глоира.

— Вы все еще подвергаете его психоанализу? — спросила Клементина.

— Ну... да, — ответил Жакмор.

— Этого вам надолго хватит.

— Что же делать, мне необходима полная картина.

— По-моему, у вас уже голова пухнет, — заметила Клементина. Она стояла совсем близко, Жакмор уловил в ее дыхании явственный запах гнили и слегка отступил в сторону.

— Может быть, — сказал Жакмор, — но пациент, во всяком случае, становится все прозрачнее, и я начинаю беспокоиться.

— Что-то непохоже, чтобы это вам шло на пользу, — сказала Клементина, — а ведь вы так долго искали подходящую кандидатуру!

— Все мои кандидатуры отпали одна за другой. И за неимением лучшего мне пришлось довольствоваться Ля Глоиром. Но, уверяю вас, содержимое его головы вряд ли развеселит того, кто принимает в себя эти сведения.

— Ну и как далеко вы зашли? — спросила Клементина.

— В каком смысле?

— Как продвигается психоанализ?

— О господи, да нормально, — ответил Жакмор, — но я уже заранее начинаю волноваться, думая о том моменте, когда останется разобрать самые мельчайшие подробности. Но все это малоинтересно. Лучше расскажите, как вы-то поживаете? Отчего вас за столом совсем не видно? Ни днем, ни вечером?

— Я ем у себя в комнате, — сказала Клементина с удовлетворением в голосе.

— Ага! Понятно, — ответил Жакмор и, оглядев ее фигуру, лаконично заметил, — и результат налицо.

— Я ем ровно столько, сколько мне требуется, — сказала Клементина.

Жакмор безуспешно пытался найти новую тему для разговора.

— А как настроение? — вяло спросил он.

— Да даже не знаю, что и сказать, так, ни то, ни се.

— Это почему же?

— По правде говоря, я все время боюсь, — объяснила она.

— Чего же вы боитесь?

— Боюсь за своих детей. Днем и ночью. Ведь с ними может случиться все что угодно. И я представляю себе эти ужасные картины. Нет, вы не подумайте, ничего такого, я не схожу с ума из-за каких-то невероятных фантазий, но просто, как представлю себе весь перечень того, что с ними может случиться, так прямо становлюсь сама не своя. Но и не думать об этом не могу. Я уже не говорю об опасностях, подстерегающих их за воротами сада; к счастью, они пока не додумались выйти за калитку. Но от одной этой мысли у меня тут же начинается головокружение.

— По-моему, вы зря волнуетесь, — сказал Жакмор, — дети, вообще говоря, вполне способны осознать, что им на пользу, и довольно редко попадают в опасные ситуации.

— Вы так думаете?

— Ну разумеется, — ответил Жакмор, — ведь иначе мы бы с вами здесь не сидели.

— Конечно, вы отчасти правы, но все-таки мои дети совершенно особенные.

— Да, безусловно, — сказал Жакмор.

— А потом, я их так люблю. Уж так люблю, что, кажется, предусмотрела все, что может с ними произойти и в доме, а в саду, аж сон потеряла от всех этих раздумий. Вы даже представить не можете, сколько напастей их подстерегает. Подумайте только, какое это испытание для такой любящей матери, как я. А ведь в доме полно дел по хозяйству, и я не в состоянии все время за ними следить.

— А служанка?

— Она дура, — ответила Клементина, — и поэтому одни, без нее, они даже в большей безопасности. Толстокожая, как носорог; уж лучше пусть они держатся от нее подальше. Но главное, она абсолютно неспособна принять самостоятельное решение. Представьте, дети выроют своими лопатками канавку чуть поглубже, наткнутся на нефтяную жилу, и вот забьет нефтяной фонтан, грозя затопить все вокруг, а она ни за что не сообразит, что делать. Господи, какие еще ужасы меня ждут! О, как же я их люблю!

— Да, действительно, теперь я вижу, вы все предусмотрели, — сказал Жакмор.

— И еще одно меня очень тревожит, — сказала Клементина, — их образование. Я вся трепещу от одной мысли, что они будут ходить в деревенскую школу. Разумеется, одних я их не пущу. Но нельзя и с этой девицей, с ними обязательно что-нибудь случится. Уж лучше я сама буду ходить, а вы иногда будете меня подменять, но обещайте быть предельно внимательным. Хотя нет, все-таки придется мне ходить самой. Правда, их учеба сейчас не самое главное, ведь они еще совсем маленькие; как представлю, что дети выходят за ворота сада, так просто с ума схожу, и поэтому до сих пор пока не продумала как следует, от чего их нужно будет оберегать.

— Наймите домашнего учителя, — предложил Жакмор.

— Я тоже думала об этом, но, знаете, я ревнива. Глупо, конечно, и хоть это совершенно нормально, но я бы не вынесла, если бы они привязались к кому-то еще. Понимаете, хорошего учителя они обязательно полюбят, а плохой моим детям ни к чему. Словом, школе я не особенно доверяю, но там все-таки один учитель на всех; а вот проблема домашнего учителя мне кажется практически неразрешимой.

— В качество домашнего учителя частенько приглашают священника... — сказал Жакмор.

— Я не особенно религиозна, и не вижу смысла в воспитании моих детей в этом духе.

— Думаю, как раз тут наш кюре не опасен, — сказал Жакмор, — у него вполне здоровое представление о религии, и он вряд ли будет часто призывать к Богу.