Сердцедёр

Борис Виан Сердцедёр

Перевод Наталии Калугиной

L’ARRACHE-CŒUR

by Boris Vian

© Н. Калугина, перевод, 1994 г.

Часть первая

I

28 августа

Тропинка тянулась по гребню утеса. Вокруг росла цветущая мелисса и слегка увядший водяной жабник. Его почерневшие листья устилали землю. Почва, изрытая востроносыми насекомыми, была вся испещрена дырками; казалось, будто ступаешь по околевшей от холода губке.

Жакмор шел не спеша, глядя на цветы мелиссы, внутри которых бились, переливаясь на солнце, темно-красные сердца. При каждой пульсации поднимались облачка пыльцы и затем вновь опадали на лениво колышащиеся листья. Пчелы скучающе предавались праздности.

Снизу, от подножия утеса, доносился глухой и хриплый рокот волн. Жакмор остановился и глянул в бездну с нависающего над пропастью карниза. Там, завораживающе далеко, меж камнями, подрагивала, словно июльское желе, морская пена. Пахло жареными водорослями. От подступившей вдруг дурноты Жакмор опустился на четвереньки прямо на грязную, пожухлую от зноя траву. Его руки, коснувшись земли, наткнулись на козий помет совершенно необычной формы, которая свидетельствовала о наличии в этих местах Содомского быка; а он-то считал этот вид вымершим.

Набравшись смелости, Жакмор рискнул еще раз посмотреть вниз. Глубина у берега была небольшая. Массивные красные уступы круто обрывались и тут же взмывали вверх, образуя красный утес, где на коленях стоял Жакмор.

Тут и там виднелись рифы, черные, блестящие, отполированные прибоем и увенчанные короной из водяных брызг. Солнечные лучи разъедали поверхность моря и пачкали ее непристойными надписями.

Жакмор поднялся и пошел дальше. Тропа поворачивала. Слева он увидел уже чуть тронутые желтизной папоротники и цветущую вересковую заросль. На гладких скалах поблескивали кристаллики соли, оставленные фургоном для доставки рыбы. Удаляясь от утеса и моря, тропинка круто шла вверх, извиваясь меж огромных черных гранитных плит, на которых виднелись следы свежего козьего помета. Коз же и в помине не было. Их убивали таможенники, чтоб не гадили.

Жакмор ускорил шаг и тут же оказался в тени, потому что солнечные лучи уже не поспевали за ним. Освеженный прохладой, он пошел еще быстрее. Огненная лента цветов вилась у него перед глазами.

По некоторым признакам он понял, что цель близка, и постарался привести в порядок свою растрепавшуюся рыжую бороду. После чего весело зашагал дальше. В какой-то момент Дом показался весь целиком между двумя гранитными выступами. Эрозия вырезала из них гигантские соски, и они нависали над тропинкой, будто опоры какой-то потайной двери.

Тропа снова повернула, и дом пропал. Он был расположен довольно далеко от утеса, на самом верху холма. Пройдя между двумя огромными темными валунами, Жакмор, наконец, снова увидел Дом, ярко-белый, окруженный странными деревьями.

Видно было начинавшуюся от главного входа светлую тропку, которая лениво петляла по холму и в конце концов сливалась с той тропой, по которой шел Жакмор. Он свернул и двинулся к дому. Уже почти добравшись до вершины холма, он услышал крики и пустился бегом.

Чья-то заботливая рука прикрепила к крыльцу красную шелковую ленту. Лента исчезала внутри дома, вела вдоль лестницы на второй этаж и заканчивалась у спальни. Жакмор следовал за ней. На кровати отдыхала между схватками женщина, роды были тяжелыми. Жакмор бросил свою кожаную сумку, засучил рукава и намылил руки над корытом из необработанной лавы.

II

Анжель сидел один у себя в спальне и удивлялся, что совсем не переживает. Он слышал, как жена стонала где-то рядом, но не мог подойти и утешить, помочь ей, потому что она тут же начинала угрожать ему револьвером. Она предпочитала кричать в одиночестве, ибо ненавидела свой огромный живот и не желала, чтобы ее видели в таком состоянии.

Вот уже два месяца, как Анжель был в изоляции, ожидая, когда же все это кончится, и размышляя о пустяках. Он то и дело кружил по комнате, ибо узнал из газет, что заключенные мечутся по камере, как звери в клетке. Только вот какие именно? Он то спал, то пытался уснуть, в то же время не переставая думать о попке своей жены, потому как живот ее его не радовал, и представлять ее со спины было куда приятнее. Он часто просыпался среди ночи. Вообще говоря, зло уже совершилось, и в этом не было ничего обнадеживающего.

На лестнице послышались шаги Жакмора. Одновременно крики жены прекратились, и Анжель замер в изумлении. Тихонько подойдя к двери, он попробовал что-нибудь разглядеть, но из-за ножек кровати ничего не увидел и только понапрасну вывихнул себе правый глаз. Он выпрямился и навострил уши о дверной косяк.

III

Жакмор положил мыло на край корыта, вытер руки махровым полотенцем и открыл сумку. Рядом в электронагревателе кипела вода. Он простерилизовал напальчник, ловко надел его и ввел руку в женщину, чтобы посмотреть, что там творится.

После чего выпрямился и брезгливо сказал:

— Их там тpoе.

— Трое, — прошептала удивленная мать.

Потом она снова заорала, острая боль в животе внезапно напомнила о себе.