Сердцедёр

— Давай спектакль, давай! — взвыли все в один голос.

— Ладно! Ой-ой! Хорошо! — сказал кюре. — Начинаем, начинаем!

Шум мгновенно стих. Стулья моментально ровненько расставили, а ребятишки из хора бросились к кюре. Один из них подал ему какой-то круглый коричневый предмет, в который тот сунул руку. Ту же операцию проделали и с другой рукой. Затем кюре облачился в потрясающий ярко-желтый халат и выскочил, прихрамывая, на ринг. Микрофон он потянул за собой и закрепил его над головой на заранее приготовленном длинном шнуре.

— Сегодня, — начал кюре без всяких предисловий, — перед вами выступлю я в десяти раундах по три минуты каждый. Я буду мужественно и отчаянно драться с самим чертом.

Недоверчивый ропот прошелестел над толпой.

— Прекратить смех! — заорал кюре, — убедитесь сами, неверующие!

Он взмахнул рукой, и в мгновение ока из-за кулис выбежал ризничий. В помещении сильно запахло серой.

— Восемь дней назад, — сообщил кюре, — я сделал потрясающее открытие: мой ризничий — это дьявол.

Тут ризничий небрежно выпустил изо рта очаровательный фонтанчик пламени. И даже его длиннющий халат не мог скрыть густую шерсть на ногах и раздвоенные копыта.

— Аплодисменты, пожалуйста, — сказал кюре, указывая рукой на ризничего.

Раздались редкие слабые хлопки. Ризничего, казалось, это слегка задело.

— О, да скажите же мне, — заголосил кюре, — кто, кто мог более услужить Господу, нежели римские императоры, устраивавшие столь грандиозные бои? Да, они исключительно хорошо умели это устраивать, что и говорить; вот были редкостные ценители роскоши!

— Довольно! — выкрикнул кто-то, — крови!

— Хорошо, хорошо, — сказал кюре, — одну минуточку, я сейчас! Вот только еще одну вещь скажу. Вы — жалкие тупые невежды.

И он скинул свой халат. Двое мальчишек из хора выполняли роль секундантов, а ризничему не помогал никто. Парнишки расставили по местам таз, табурет, повесили рядом полотенце, кюре быстро надел назубник. Ризничий же пробормотал лишь кабаллистическое заклинание, и тут же его черный халат вспыхнул прямо на нем, исчезнув в облаке красноватого дыма. Он хихикнул и, чтобы размяться, стал боксировать с воображаемым противником. Бледный как полотно, кюре хотел было уже перекреститься, но ризничий успел вовремя вмешаться:

— Э, нет, кюре, это удар ниже пояса, а бой ведь еще не начался!

Третий мальчик из хора ударил молотком по медному тазу. Ризничий, стоявший до этого в своем углу около трезубца, медленно вышел на середину ринга. При звуке гонга, возвещавшем о столь сладостном угощении, толпа удовлетворенно вздохнула.

Черт сразу же бросился в атаку; на кюре обрушился град коротких ударов справа, причем один из трех попадал в цель. Зато кюре демонстрировал отличную работу ног: эти две упитанные, даже жирненькие ножки оказались очень ловкими, несмотря на разницу в длине. Кюре отвечал прямыми ударами справа, стараясь держать противника на достаточном расстоянии. Воспользовавшись секундной заминкой ризничего, рассчитывающего очередную серию боковых ударов и ослабившего защиту, кюре два раза подряд попал ему слева около сердца; ризничий грязно выругался. А толпа дружно зааплодировала. Кюре весь раздулся от гордости, и тут же получил апперкот прямо в нижнюю челюсть, но все-таки выстоял. Затем быстрыми короткими ударами слева дьявол несколько раз звезданул ему в правый глаз. Казалось, черт стремился блеснуть разнообразием своей боевой техники. Тела обоих уже пошли красными пятнами; кюре, задыхаясь, пыхтел, и, когда ризничий приблизился к нему вплотную, пролепетал:

— Изыди, Сатана!

При этих словах ризничий аж зашелся от хохота, кюре же не растерялся и врезал ему как следует по физиономии. Потекла кровь. Почти тотчас зазвучал гонг, и противники разошлись по своим углам. Кюре сразу же окружили трое его маленьких секундантов. Кровь лилась как положено, и публика хлопала вовсю. Черт бросился к бидону с бензином, хватил здоровенный глоток и дохнул красивым коптящим пламенем, которое чуть опалило шнур микрофона. Публика захлопала еще сильнее. Жакмор нашел, что кюре совсем неплохо защищается и как организатор, и как участник. Сама идея вызвать черта казалась ему превосходной.

А между тем дети старательно обтирали кюре. Видно было, тому тяжко приходится; теперь появились огромные синяки, запятнавшие все его тело.

— Второй раунд! — объявил мальчик, и зазвучал гонг.

На этот раз черт был настроен очень решительно, он вроде бы поставил себе целью разделаться с кюре до конца раунда. Как сумасшедший бросился черт в атаку, не давая кюре ни секунды передышки. Град ударов лился подобно дождю, если только можно сказать о дожде, что он сыплет, как град. Кюре все время отступал, и даже пару раз прислонялся к канату к большому неудовольствию публики. Но тут как раз черт ослабил внимание, кюре не упустил момента, схватил ризничего за голову и долбанул его коленом прямо в нос. Теперь черту настал черед отступать и визжать от боли. Все дети, страшно довольные, закричали хором:

— Он жулит! Жулит! Ура кюре!

— Постыдились бы! — увещевал черт, потирая нос, и всячески выказывая невыносимую боль.