Сердце зимы

Двуреченцы прекрасно знали, что означает крик птицы из родных краёв. Приближались люди, далеко не горстка, и настроены они с виду не очень дружелюбно. Если бы прокричал дятел, это означало бы дружественные намерения, а пересмешник - явно враждебные. На этот раз двуреченцы среагировали лучше. Насколько хватало глаз, каждый второй на западном фланге спешился, передал поводья лошади соседу и приготовил лук к бою.

Пришельцы появились из леса, растянувшись в линию, как будто хотели казаться больше числом. Их было примерно сотня, впереди скакали двое, и двигались они с какой-то зловещей медлительностью. Половина несла пики. На плече, конечно, но они были готовы к бою. Шли они без всякого видимого порядка. На некоторых были панцири, кирасы или шлемы, но очень редко доспехи оказывались полными. Впереди шёл сам Масима. Его лицо под глубоким капюшоном казалось мордой бешеного горного кота, выглядывающего из своей пещеры. Интересно, на скольких из этих пик вчерашним утром красовались красные вымпела Крылатой Гвардии?

В нескольких шагах от Перрина Масима вскинул руку, останавливая своих людей. Он откинул с лица капюшон и пробежал глазами по рядам лучников. Казалось, ему не было никакого дела до крупных снежинок, падающих на его бритую голову. Рядом с ним остановился широкоплечий мужчина с мечом за спиной и ещё одним - притороченным к седлу. Он не снял капюшона, но Перрин и так знал, что голова спутника Масимы тоже обрита. Странно, но на Масиму и на лучников он смотрел с одинаковым выражением на лице. Его тёмные глаза горели тем же страшным огнём, что и глаза Масимы. Перрин даже подумал, не сказать ли им, что с такого расстояния стрела, пущенная из длинного двуреченского лука, навылет пробьёт доспехи и человеческое тело под ними. Или упомянуть о Шончан. Берелейн советовала быть благоразумным. Наверное, учитывая обстоятельства, совет был хороший.

- Вы ехали меня встречать? - неожиданно спросил Масима. Даже в его голосе чувствовалось какое-то напряжение. Всё, что он говорил, было важно, ни единого случайного, ничего не значащего слова. Треугольный шрам на щеке искривил его улыбку. Теплоты в этой улыбке, впрочем, не было. - Не важно. Я здесь. Чтоб ты знал, никто из тех, кто следует за Лордом Драконом - да славится имя его в Свете! - не пожелал остаться. Я не могу от них требовать такого. Они следуют за ним, как и я.

Перрин очень ясно представил полосу выжженной земли, протянувшуюся через Амадицию в Алтару и, возможно, дальше. Трупы и развалины на всём пути. Он глубоко вдохнул колючий зимний воздух. Фэйли важнее всего на свете. Всего! Если разрушений не избежать, пусть так оно и будет. - Веди своих людей на восток. - Он был поражён спокойствием собственного голоса. - Я догоню вас, как только смогу. Моя жена похищена айильцами, и я иду на юг, чтобы вернуть её. Впервые он увидел удивление на лице Масимы.

- Айильцы? Так это не просто слухи? - Он хмуро уставился на Хранительниц Мудрости. - На юг, говоришь? - Он положил руки на луку седла и снова стал изучать Перрина. В запахе Масимы появилось что-то странное; он не мог назвать это иначе, нежели безумием. - Я иду с тобой, - решительно заявил шайнарец. Странно, помнится, он рвался попасть к Ранду как можно скорее. Только экономить время при помощи Единой Силы не желал. - Все те, кто следует за благословенным именем Лорда Дракона - да осияет его Свет! - тоже пойдут на юг. Убивать айильских дикарей - наш долг перед Светом. - Его взгляд снова метнулся к Хранительницам Мудрости, и улыбка стала ещё более неприятной.

- Я высоко ценю ваше желание помочь, - соврал Перрин. Эта разрозненная толпа будет совершенно бесполезна в сражении с Айил. Тем не менее, их здесь тысячи. Они разбивали целые армии, хоть и не айильские. Какая-то деталь в головоломке сместилась. Едва не падая от усталости, Перрин не мог сообразить, что это за деталь и каким именно образом она сдвинулась. Просто он знал, что что-то изменилось. Какая разница, всё равно уже ничего не поделаешь. - Мы сильно отстаём. Я намерен использовать Единую Силу, чтобы догнать их. Мне прекрасно известно твоё к ней отношение.

Люди за спиной Масимы зашептались, руки их стискивали оружие. Перрин уловил приглушённое "жёлтые глаза" и "Отродье Тени". Бритоголовый спутник Масимы уставился на Перрина, как на проклятого, а сам Масима просто молча сверлил его глазами.

- Он будет недоволен, если что-то случится с твоей женой, - сказал он наконец. Масима считал богохульством называть Ранда по имени. В некоторых случаях можно сделать и исключение. Но только потому, что твоя жена в опасности, а ты его друг. Только поэтому. - Он говорил спокойно - для него это было спокойным тоном, - но глаза горели чёрным огнём, а лицо искажала ярость.

Перрин открыл было рот, но передумал что-либо говорить. Масима согласился сделать исключение. Возможно, солнце завтра взойдёт на западе. Вдруг возникла мысль, что Фэйли находится в большей безопасности в плену у Айил, нежели он, Перрин, здесь и сейчас.

ГЛАВА 7 Улицы Кэймлина