Сердце зимы

Пытаться описать ее бесполезно. Улица была широкой и прямой, полной людей и экипажей, с выстроенными словно по линейке двух или трехэтажными каменными зданиями. Все это казалось неясным пятном. Источник ушел! Она знала, что он вернется, когда она покинет это место, и Свет, ей хотелось уехать уже сейчас. Но разве она могла это сделать? Возможно, Корамур в этом городе, и Харине торопится к Корамуру, возможно из-за того, кто он есть, а может, она считает, что он поможет ей подняться до Госпожи Кораблей. Пока не уйдет Харине, пока Кадсуане не освободит их от сделки, Шелон вынуждена оставаться здесь. Здесь, где не было истинного Источника.

Сарене без умолку болтала, но Шелон едва ли ее слышала. Они пересекли большую площадь с огромной статуей женщины, стоящей в центре, но Шелон запомнила только ее имя - Эйнион Авхарин, хотя она знала, что Сарене рассказывала ей, почему женщина так известна в Фар Мэддинге, и почему ее статуя указывает на Кеймлинские Ворота. Улицу за площадью разделял ряд деревьев без листьев. Закрытые портшезы и экипажи, мужчины в прямоугольных доспехах раздвигали толпу, но они запечатлелись только в глазах. Содрогаясь, она ушла в себя. Город пропал. Время исчезло. Все исчезло, кроме ее страха, что она никогда больше не почувствует Источник вновь. Раньше она не понимала, какое спокойствие было в его невидимом присутствии. Он всегда был где-то там, обещая радость обладания, и жизнь такую богатую красок, что, цвета бледнели, когда она отпускала Источник. А теперь Источник покинул ее. Покинул. Это все, что она знала, и все что могла знать. Он ушел.

ГЛАВА 24 Среди советниц

Кто-то, как оказалось, это была Сарене, пожал руку Шалон, сказав:

- Это там. В Зале Совета. Под куполом. - Отдернув руку, она глубоко вздохнула и взяла поводья.

- Глупо полагать, что чем ближе мы к этому тер'ангриалу, тем сильнее его воздействие, - пробормотала она, - но мне кажется именно так.

Шалон с трудом отогнала от себя дурные мысли. Пустота не исчезнет, но она заставила себя не обращать на нее внимание. И все же, честно говоря, она ее ощущала.

Они находились на огромной, мощенной белым камнем площади. И хотя она была круглой, местные жители, не смотря ни на что, называли это место именно так.

В центре располагался прекрасный дворец, полукруглое белокаменное сооружение увенчанное высоким куполом в виде полусферы лазурного цвета. Два верхних яруса под куполом окружали массивные рифленые колонны. Непрерывный людской поток растекался вверх-вниз по широкой белокаменной лестнице, ведущей по обеим сторонам прямо на второй этаж. За исключением арки пары высоких бронзовых врат, стоящих распахнутыми прямо перед ними, весь нижний ярус был из белокамня, на котором были высечены венценосные женщины, более чем в два раза превышающие человеческий рост. Между ними были изображены снопы и свертки ткани, свободные концы которой, казалось, колыхались по ветру, и множество слитков, которые могли изображать как золото, так и серебро или железо, или все три металла вместе. Рядом были изображены мешки, из которых высыпалось то, что выглядело как монеты и драгоценные камни.

Несколько ниже, под ногами женщин, фигурки гораздо меньшего размера, сливаясь в непрерывную линию: правили повозками, работали в кузницах и на ткацких станках.

Этот памятник был воздвигнут, как символ успеха в торговле, что было не слишком разумно. Когда люди считают, что вам сопутствует успех в торговле больше, чем другим, то их не только одолевает зависть, они становятся упрямыми и пытаются навязать вам нелепые сделки. И иногда у вас нет другого пути только как согласиться.

Она поняла, что Харине неодобрительно смотрит на нее, и выпрямилась в седле.

- Простите Госпожа Волн, - сказала она. Источник пропал, но он вернется, несомненно вернется! К тому же у нее есть долг. Она устыдилась, что позволила страху овладеть собой, тем не менее Пустота осталась. О, Свет! Эта Пустота!

- Мне уже лучше. Со мной все будет в порядке, - Харине только кивнула в ответ, все еще хмурясь, и у Шалон пробежал мороз по коже. Молчание Харине вместо ожидаемого упрека говорило о том, что та собирается преподнести нечто похуже.

Кадсуане поскакала прямо через площадь в открытые ворота Зала Совета в просторное помещение с высоким потолком, которое оказалось внутренним конюшенным двором. Дюжина мужчин в синих ливреях, сидящих на корточках между паланкинами, на дверях которых были изображены золотые меч и рука, слуги в синих жилетах, распрягавшие упряжку кареты с таким же гербом, и те, кто подметал каменный пол большими метлами, удивленно посмотрели на них, когда они появились.

По широкому коридору, от которого пахло сеном и навозом, вывели лошадей еще двое конюхов.