Седьмого в тринадцать

Она научилась правилам конспирации, освоила разные виды оружия – от револьвера системы «Наган» до пулеметов Максима и Льюиса. Могла менять внешность и скакать на коне. Служба в ОСВАГе способствовала раскрытию в ней и других неожиданных способностей. Понятно, что личная жизнь в таких условиях имела характер почти символический. Ей вполне серьезно представлялось, что после всего пережитого и увиденного вряд ли кто-то сможет завладеть ее сердцем. Зарево родного города, гибнущего под динамитными авиабомбами и снарядами, то и дело стояло у нее перед глазами. Есть ли на Земле что-то настоящее и светлое, выше и сильнее того зла, которое погубило прежнюю жизнь? Вопрос всех вопросов оставался для нее открытым…

Как и в предыдущие дни, Борис Викторович приехал в дом на углу Камергерского переулка и Большой Дмитровки рано, в начале девятого. На ходу поздоровался с помощниками и секретарями (лишних эмоций он не любил), скрылся в отдельном кабинете. Попросил подать чай с лимоном. Далее к нему ненадолго зашла Любовь Ефимовна Дикгоф25. Потом объявили, что в девять с четвертью состоится собрание с участием сотрудников редакции. Номер газеты «За свободу!», посвященный Всероссийскому совещанию, уже разлетелся по Москве и другим городам. Предстояло обсудить дальнейшие планы.

На часах было девять, когда на лестнице, ведущей из вестибюля, показалось несколько офицеров в армейской форме. Их сопровождали четверо или пятеро людей в штатском. Двое охранников из числа ветеранов «Союза» были оттеснены и обезоружены. Одновременно с этим дом окружили солдаты, которые высыпали из подкативших фургонов.

– Военная контрразведка! Всем стоять! – крикнул один из вошедших.

Через полминуты офицеры уже заходили в приемную председателя исполкома. Впереди шагал, как на параде, бравый полковник в расстегнутой шинели, с седеющей бородкой и усами на волевом лице. За ним не без труда поспевал человек в пальто и шляпе-котелке, державший в руке клеенчатый портфель.

Для того чтобы разобраться в происходящем, Ольге хватило гораздо меньше тридцати секунд. Но поверить в реальность стремительно развернувшихся событий всё равно было тяжело. Ей, личному секретарю и двум помощницам Савинкова неизбежно отводилась роль статистов.

Агент, забежавший вперед процессии, без спроса распахнул дверь кабинета. О том, что далее происходило внутри, можно было лишь догадываться.

– Здравствуйте, Борис Викторович, – сказал полковник повелительным тоном.

Савинков стоял перед окном и смотрел на солдат, окруживших дом.

– С кем имею честь? – спросил он.

В голосе несостоявшегося министра не было ни тени робости.

– Полковник Зыков, начальник контрразведывательного отдела Военного министерства.

– Шпионов ловите, полковник? А местом не ошиблись?

Зыков превосходно знал биографию главного террориста первой русской революции и всё-таки невольно восхитился его выдержке.

– У нас есть ордер на ваш арест, выданный прокурором Москвы. Со мной следователь прокуратуры Андрианов. Прошу подчиниться и следовать за нами.

– Что за чушь? В чем меня обвиняют?

Следователь в котелке полез в портфель.

– В государственной измене, – не дожидаясь его, ответил шеф контрразведки.

Стоявшие полукругом агенты и офицеры чуть подались к окну.

– Стрелять не стану, не волнуйтесь, – Савинков был сама уверенность. – Подайте сюда ордер.

Мощный лоб, давящий взгляд, властные манеры. Не зря еще в семнадцатом году пресса величала его кандидатом в Бонапарты. Бегло осмотрев официальную бумагу, Савинков пожал плечами.

– Что ж, позвольте хотя бы одеться.

Контрразведчики сделали полшага назад.

– Разумеется, – не стал возражать Зыков.

– То, что вы творите, однозначно провокация. Без адвоката я не буду давать показания, – беря пальто с вешалки, добавил лидер «Союза защиты Родины и Свободы».

– Имеете право, – согласился полковник.

– Верховный правитель не мог одобрить такой произвол, – повысил голос Савинков, уже выходя в приемную в сопровождении агентов. – Я сумею оправдаться перед ним!

Следователь прокуратуры, не сказавший за всё время ни слова, семенил позади.

В кабинете остались другие сотрудники для проведения обыска. Ольга в платье, даже не надев шапку, выскочила за процессией на улицу, на мороз. Возле оцепления, рядом с фургоном для перевозки арестованных, в серой английской шинели с погонами штабс-капитана пехоты, перетянутой ремнями, с кобурой на боку, стоял Сергей Ушаков.

Контрразведывательный отдел праздновал победу. Нет, конечно, в служебное время не могло быть и речи о распитии чего-либо спиртного. Празднование заключалось во всеобщем подъеме духа, радостных репликах и шутках-прибаутках. Время от времени в юмористическом ключе упоминались конкуренты из Особого отдела, прозевавшие эсеровский заговор прямо под собственным носом.