Седьмого в тринадцать

Перед авторитетом главы контрразведки с его опытом жандармской службы Ушакову, пожалуй, было нечего возразить. Тем более что он сам менее чем за год вдоволь насмотрелся на просчеты и ошибки сторон. Действительно, откуда было взяться сильным конспираторам в рядах этой молодежи? Настоящие профессионалы иначе организовали бы охрану собрания и не позволили бы схватить себя так легко.

Письмо было найдено, по словам старшего агента, вместе с картой местности вокруг Военно-артиллерийского завода и планом самого предприятия. Все бумаги лежали в потайном отделении хозяйского письменного стола. Впрочем, потайными подобные отделения давным-давно оставались разве что в воображении торговцев мебелью, а для вскрытия замка вполне хватало обыкновенной отмычки.

После совершения необходимых по закону процедур задержанных вывели и погрузили в один из фургонов. Убитого и раненого поместили в другой фургон, под надзор трех агентов. Туда же уложили боевика, получившего удар в горло. Он по-прежнему был без сознания, и по команде Зыкова его тоже везли в тюремный госпиталь. Для сопровождения этой мини-колонны и перевозки своих оставшихся сотрудников прибыли еще четыре экипажа. Господам офицерам подали автомобиль.

Выезд из Марьиной Рощи носил следы триумфа. Шеф был доволен, и не скрывал этого. Радовало его и то, что военная контрразведка достигла успеха без малейшего участия Особого отдела государственной охраны. Коллегам из МВД оставалось кусать локти.

Глава седьмая Непростая штучка

Связаться с Ольгой в четверг Ушаков, действительно, не смог. Сразу после операции в Марьиной Роще эсеровских боевиков, доставленных в министерство, принялись допрашивать. Для участия в этом был мобилизован весь наличный состав контрразведывательного отдела. Но, кроме уважительной причины, у штабс-капитана имелись и другие основания повременить со звонком.

Находка старшего агента Ливенцева поставила его перед сложным выбором. Выходило, что вождь «Союза защиты Родины и Свободы» вел двойную игру, с одной стороны, участвуя в выборах, а с другой – войдя в тайные сношения с вражеским подпольем и, более того, торгуясь за место в будущем эсеровском правительстве. Адмирал бы прав, не дав Савинкову портфель министра?

А самое главное для него, Ушакова, заключалось в том, что девушка, которая обаяла офицера с одного взгляда, работала в газете этого бывшего террориста и нынешнего изменника. О малейшей возможности ее участия в теневой деятельности Бориса Викторовича даже думать не хотелось.

Следуя букве служебного долга, он был обязан доложить начальству о своей встрече с Вяземцевой. Внутренний голос, наоборот, подсказывал ему, что не нужно торопиться с таким шагом. Ольга моментально была бы втянута в оперативные комбинации полковника Зыкова, и вряд ли ее отношения с Ушаковым получили бы какое-то продолжение…

«Судьбу свою повстречаешь», – вспомнил он слова старухи на вокзале. Отогнать прочь подобные размышления никак не удавалось даже в присутствии эсера из числа арестованных террористов, следователя и писаря из унтер-офицеров. Уже третий час длился допрос, пока не давший результата.

– Что вы имеете сказать по поводу обнаруженных у вас планов Военно-артиллерийского завода? – монотонно бубнил следователь, манерой держаться больше напоминавший не борца со шпионами и подпольщиками, а счетовода.

– Я повторяю: ничего о них не знал, – тоже монотонно, облизывая пересохшие губы, отвечал боевик.

– Кто передал вам эти планы? С какой целью? – гнул свою линию следователь.

Арестованному было лет двадцать. Могучим телосложением он не отличался, но, как прикинул Ушаков, вполне мог оказаться неплохим бегуном на короткую дистанцию. Насколько хорошо террорист владеет изъятым у него «Бульдогом» калибра 7,65 миллиметра, проверить, к счастью, не довелось.

– Назовите свою настоящую фамилию, имя, отчество, – «счетовод» завел шарманку с самого начала.

Арестант, с которого так и не сняли наручники, с брезгливой миной отвернулся.

В кабинет без стука заглянул Николаев.

– Капитан, выйдите ко мне.

Уже в коридоре, плотно закрыв за Ушаковым дверь, он сказал:

– Хватит ломать комедию. Не хочет говорить, и не надо. Всё равно не жилец на этом свете.

– Что-то произошло?

Подполковник довольно потер ладони.

– Двое запели, как соловьи. Каются, что их втянули. Сами, дескать, не предполагали никакого террора, хотели только агитировать народ против диктатуры Колчака.

– А что-нибудь ценное сообщили?

– О да! В нашей сети – крупная рыба: тот самый господин Лукашевич из Внутреннего бюро. Оба указали на него, и приметы сходятся. Их допрашивали раздельно, так что ошибки быть не может.

– Мы знали его приметы? – спросил Ушаков.

– Наш агент кое-что передал заранее, – подтвердил Николаев. – Он же и надоумил их насчет завода. Клюнули!

– Провокация?

– Важный элемент сыска, без нее никуда, – помощник шефа контрразведки ободряюще хлопнул Ушакова по плечу. – Помните того молодца, который плевался в магазине? Это и есть Лукашевич. Николай Петрович побеседует с ним тет-а-тет, прямо сейчас.

– Заговорит ли?