Разоблачение

У дома меня ждал сюрприз в лице Джозефа И. Синклера.

– Проснулись? – приветливо спросил инспектор.

Я похолодел.

– Как спалось? – поинтересовался полицейский.

Я покрылся испариной.

– А у меня хорошие новости! – улыбнулся Синклер, – мы нашли убийцу.

Я пошатнулся и чуть не упал в обморок. «Бедная мамочка, – пронеслось в голове, – теперь ей точно не уйти от виселицы».

– Его зовут Самуил Джексон, – продолжил Синклер, – маляр. Пришел с повинной. Суд это, конечно, учтет.

Видимо, на моем лице отразились обуревавшие меня мысли, потому что инспектор добродушно похлопал меня по плечу и сказал:

– Я знаю, кем для Вас был доктор Паркер. Не переживайте так. Убийца понесет заслуженное наказание.

– А если это не он? – выдавил я.

– А кто? – спросил инспектор, и взгляд его глаз сразу стал подозрительным и настороженным.

– Ну, не знаю, – промямлил я, – может, штукатур… или… плотник…

– Не усложняйте, Питер!

Синклер пожал мне руку и растворился в толпе, спешивших на работу дублинцев. Мне тоже надо было зайти на работу. Между прочим, я служу машинисткой у одного не самого плохого автора. Он уже с начала года сочиняет роман с каким-то английским названием.

Я печатал для Стивена несколько глав. Видимо, из середины, так как ничего в них не понял. Речь в главах шла о некоем инженере (фамилию забыл), который обнаружил, что в его городе действует шайка шарлатанов, выдающих себя за добрых волшебников. А сами добрые волшебники уже давно заперты в подвале фабрики, занимающейся выпечкой хлебобулочных изделий. Главному герою помогает глухонемая дочь владельца фабрики и сумасшедший инспектор полиции, сидящий в психбольнице. На протяжении двух глав инженер и его глухонемая возлюбленная роют подкоп. Куда они роют подкоп – я так и не понял. Параллельно происходит объяснение в любви. Инженер (как сейчас помню) показывает на себя, потом на девушку и закрывает глаза. В ответ глухонемая показывает на инженера, потом на другого инженера (откуда взялся этот другой – тоже неясно) и закрывает глаза. Тогда герой показывает на возлюбленную, потом на другого инженера, следом – на себя, подпрыгивает и закрывает глаза. Девушка тоже подпрыгивает, потом приседает, показывает на себя, еще раз на себя и закрывает глаза. С закрытыми глазами она показывает на другого инженера, топает ногой, хлопает в ладоши и говорит: «Вот так-то».

Допечатав до этого места, я спросил Стивена, что он имел ввиду, когда писал, что девушка – глухонемая? Стивен ответил, что этот дурацкий вопрос ему уже задавали, и отвечать на него вновь он не собирается.

***И, правда, задавали. См. часть 1. гл. 7.***

Андрюса я нашел в кафе. Мой друг разговаривал с каким-то бородатым мужиком, кокетливо жмурился и смеялся звонким детским смехом. Увидев меня, Андрюс очень обрадовался, и сказал что-то мужику, от чего тот покраснел, как рак… Раки… Раком. Отчего тот покраснел раком и остался стоять с разинутым ртом. Андрюс подошел ко мне, мы сели за свободный столик и заказали кофе.

– Нашли убийцу Паркера, – глухо сказал я.

– И кто он?

– Самуил Джексон, маляр.

– Маляр? – переспросил Андрюс и задумался.

– Нет, – наконец, произнес он, – маляра что-то не припомню. Штукатура знал, плотника знал… маляра не знал.

– Он сам пришел, – сказал я, – пришел и говорит: так мол и так. Убил старикашку! Вяжите меня, сажайте…

– Вот что значит – совесть замучила, – пылко воскликнул Андрюс, – Питер, а ты бы так смог?

Меня бросило в дрожь.

– Что ты имеешь в виду? – сдавленно пробормотал я.

– Я имею в виду, что, предположим, ты убил доктора. И вот, значит, ты его убил, и с каждым днем чувствуешь, что не можешь так дальше жить. Тебе снятся кошмары, в которых ты раз за разом повторяешь свое преступление, на улицах тебя преследуют призраки, ты доходишь до ручки, бежишь в полицию и говоришь: «Это – я!» Смог бы ты так?

Если бы Андрюс знал, как он был недалек от истины.

– Не знаю, – честно ответил я, – а вдруг посадят!

– Конечно, посадят! – кивнул приятель, – а, может быть, даже казнят. Но представь, сидя на электрическом стуле и провожая взглядом идущего к рубильнику негра, ты тихо прошепчешь: «Господи! Спасибо тебе, что наставил меня на путь истинный. Что не дал прожить еще пятьдесят лет, каждый день из которых я думал бы об ужасном факте из собственной биографии, спасибо, что привел меня на этот благословенный стул всего за какой-то месяц! Что бы я без тебя делал, Господи?!»

Андрюс закончил и внимательно посмотрел мне в глаза. Под его взглядом по моей спине забегали мурашки, и отказала правая нога.

– Андрюс, – заикаясь, пробормотал я, – а ведь этот маляр, он не…

– Молчи! – воскликнул Андрюс и вдавил свою ладонь в мои зубы. – Я – честная девушка. Может, и падшая, но честная. Я ничего не хочу знать. Мне это просто неинтересно. Начхать мне, в общем.

С трудом мне удалось оторвать руку Андрюса от своего лица.

– Не хочешь – как хочешь! – сказал я; тебе, кстати телеграмма.