Рассказы из Диких Полей

Он подошел к порталу на конце коридора и понял, что за ним находится тот самый зал, в котором ему хотели отрубить голову. Остановился. Вилямовский увидел нечто большое, черное, похожее на статую человека. То была Смерть – Смерть с косой, окутанная в черный плащ; именно такая, какую он видел ее на картинах в костёлах.

Скелет осклабился, открывая рот, наполненный острыми, белыми зубьями. А потом направился к нему.

Кшиштоф почувствовал, что еще миг, и он сойдет с ума. А может, возможно, уже очутился в объятиях безумия?

Он отскочил в сторону. У него имелся лишь один шанс. Колодец! Прежде, чем клыки щелкнули у его шеи, он принял молниеносное решение – метнул факел прямиком в отвратительное, прогнившее лицо Смерти. Удар достиг цели. Огонь выпалил ей глаза; ослепленная бестия издала дикое, звериное рычание, а потом налетела прямо на Кшиштофа. Вилямовский отскочил к черному провалу в полу. Демон двигался за ним без какого-либо шума. Он был рядом. Еще мгновение, и наместник увидал, словно бы все вокруг замедлилось, край черной бездны у себя под ногами. Он прыгнул, когда в ноздри ударила гнилая вонь грибов и плесени.

Прыжок удался. Кшиштоф очутился на другой стороне колодца. Он пошатнулся, но нечеловеческим усилием удержал равновесие. Молниеносно развернулся и рубанул саблей атакующее его чудище. А оно, перед тем ослепленное, не заметило мрачной дыры колодца и свалилось в него, издав такое громкое рычание, что могло показаться, что своды вот-вот развалятся на куски. Смерть исчезла, но Кшиштоф ничего не услышал, никакого удара или всплеска, как будто бы у колодца вовсе не было дна. С бьющимся сердцем Вилямовский склонился над дырой, но почувствовал только лишь вонь разложения. И ничего не увидел. Только стоял.

И внезапно все вокруг него закружилось. Кшиштоф даже не знал, а имело ли место все случившееся на самом деле, или все это было горячечным бредом. Только сейчас до него дошло, насколько он измучен. Теперь ему хотелось оставить все за собой. Выбросить из головы. Просто-напросто, повернуться и уйти.

 

Он стоял в открытой двери. Просто стоял и глядел. Кровать скрипела от любовного возбуждения. Впервые в жизни Кшиштоф увидел, что плотская любовь может быть такой животной. Ладони наместника упали на торчащие за поясом пистоли. Он поглядел на то, что лежало на столе – остатки сваренной человеческой руки. Глядя на нее, он потянул спусковой крючок. Раздался грохот выстрела. Самуэль Рудзиньский внезапно замер, словно бы в момент любовного исполнения, а из его разбитой пулей головы потоками полилась кровь. Гусар свалился на бок…

Соня вскрикнула, с воплем выпуталась из-под мертвого тела. Она визжала во весь голос, когда Кшиштоф подходил к кровати. И он глядел на нее так страшно, так пронзающее, что женщина затряслась.

- Я только… только лишь… Мне хотелось есть… - выдавила из себя Соня.

- Зачем? – хрипло спросил Кшиштоф. – Зачем вы это сделали? Я… Я ради вас… Я думал. Любил тебя. Хотел для тебя… Вы были для меня единственной надеждой, единственной опорой.

- Но, Кшиштоф…

Тот выстрелил. Соня свалилась на подушки с пулей в сердце. И навечно замолкла.

"Никогда уже не убью женщину…".

Воздух перед Кшиштофом внезапно задрожал, словно в жаркий день, после чего перед мужчиной появился удлиненный, светло-коричневый силуэт. Конская голова, истекающая кровью из перерубленной шеи. Голова Злотого… Вилямовский молча глядел на нее.

- Конец тебе, пан наместник… - услышал он. – Не верил ты в то, что мы говорили… И все же, случилось. Ты снова такой же, как раньше. Ты убил женщину, хотя дал себе клятву, что никогда так не поступишь. Конец тебе. Все псу под хвост; все, что ты делал, делал напрасно. Проиграл, раз уже те, которых ты любил, тебе изменили…

- Кто ты такой… кто вы такие?

Голова оскалилась в кровавой усмешке.

- Мы – мертвые… Те самые мертвые, которые никуда не попали… Никуда… никуда… Мы питаемся вашим страхом, вашими страданиями и кровью. А еще тем, что убиваем в вас самое наилучшее. Нас называют по-разному. Для татар³⁹ мы фереи, для русинов – упыри…

- А знаешь, что я тебе скажу… - Кшиштоф спокойно вытащил саблю из ножен, - знаю, что я проиграл, что меня предали те, в которых я верил. Вот только меня вы не сломили. Не изменили. Хотя я и проиграл, но делал, что мог, чтобы быть человеком, и по этой причине у меня не будет угрызений совести… И закончу я так, как сам хотел.

Голова задрожала. Она громко заржала, и в этом обезумевшем ржании звучали ярость, гнев и ненависть. Потом громко рыкнул и распахнул рот, наполненный белыми, острыми зубами. Голова продвинулась в сторону Кшиштофа, чтобы схватить его за руку, но в тот же миг наместник рубанул ее саблей. Что-то слабо вспыхнуло, и в тот же миг голова пропала.

Кшиштоф подошел к шкафу. Отцепил ножны от пояса и бросил их на пол. Взял из шкафа самую богатую делию и накинул ее на жупан. Теперь все было готово. Он направился к двери.