Рассказы из Диких Полей

Что-то просвистело над ним и вонзилось в стенку. Словно молния, Куницкий отскочил в сторону и развернулся, спрятавшись за деревянной переборкой, отделявшей его от ближайшей лошади. То, что торчало в стенке и до сих пор дрожало, было большим турецким кинжалом. Кто-то метнул его, целясь в спину Куницкого.

В конюшне царила тишина. Ян знал, чтобы метнуть кинжал на такое расстояние, противник должен был войти вовнутрь. Сам он отреагировал быстро, так что у его врага не было времени на то, чтобы покинуть помещение. Куницкий медленно и осторожно потянулся к левому боку. Пальцы нащупали хорошо известную рукоять сабли. Ян вытащил ее из ножен. Он уже знал, что противник находился здесь, в конюшне, и прятался среди лошадей. Вот только где конкретно? Между Куницким и дверью по стенам тянулись два ряда стойл. Некоторые были заняты верховыми животными. Никакая из лошадей не проявляла признаков беспокойства, так может тот укрылся в пустой перегородке. Тогда в которой?

Куницкий внимательно осмотрел оба ряда стойл. Было темно, так что видел он только их очертания и нечеткие силуэты лошадей. Шляхтич двинулся к выходу, внимательно присматриваясь. В каком-то из ближайших стойл враг спрятаться не мог, в противном случае, Куницкий услышал бы шуршание соломы. Но и в тех, что находились возле выходной двери, тоже не мог - слишком далеко. То есть, оставались лишь средние. Ян еще более внимательно пригляделся к ним. Четыре… только лишь четыре стойла. Одно отпадало, туда сложили сено. В противоположном стоял какой-то конь. Оставалось два. Всего два… В котором тогда? В одном был навоз, второе стойло казалось пустым…

Шляхтич выскочил на средину конюшни. Н не поглядел туда, куда собирался – повернулся к той переборке, в которую складировали навоз. Из темных внутренностей на него выпал темный, размазанный силуэт.

Первый удар принял на блокировку. После следующего почувствовал, что имеет дело с опасным противником. Куницкий отступил, засыпал противника градом ударов, после чего неожиданно замахнулся саблей и рубанул наискось, перебросив оружие в левую руку. Противник присел на пятки, ударил прямо по ногам. Куницкий подпрыгнул. Противник насел на него, ударил сначала низким ударом, направленным в нижнюю часть живота, а потом прямым, замахом с плеча. Ян легко парировал его. Сам же провел короткий укол, провернулся будто молния и ударил противника по ногам. Тот отбил удар, нацелился сбоку, а потом сверху. Куницкий в последний момент сумел заслониться клинком, который держал вертикально. Он надеялся, что шум кого-нибудь да привлечет из корчмы. Пока же приходилось драться. Враг уже почувствовал в нем достойного себя противника. Он не атаковал, притормозил. Куницкий его поведению не удивлялся. Они дрались, как равный с равным, но Ян понимал, что поначалу его недооценили. А потом, сам не зная зачем, он схватил воротник своей делии, сорвал ее с себя и накинул на вооруженную руку противника. Тот запутался в складках ткани и, прежде чем сумел высвободить руку, Куницкий нанес ему рубящий удар в голову самым концом сабли.

Бой был закончен. Противник упал ничком на землю. Он еще жил. Конец клинка сдвинулся по черепу. Тяжело дыша, Куницкий обыскал мужчину. Только ничего не нашел. В свете луны присмотрелся к лицу, только то ничего ему не сказало. Но когда на руке врага отыскал два перстня, сразу же все сделалось ясно. Первый перстень был с гербом Любич, а вот на втором Ян распознал Шреняву – герб Стадницких. Куницкий оставил бандита лежать на навозе и быстро оседлал коня. Подарочек пана старосты, подумал он. Ничего, еще поблагодарю за него. Еще будет время…

 

- Что станем делать?

Куницкий беспомощно оглядел стены алькова. В конце концов, нежно обнял жену и прижал к себе. Так они и сидели какое-то время в молчании.

- Спасай меня, - прошептала Анна. – Не желаю я попасть в руки Стадницкого.

- Я защищу тебя.

- Нет! – воскликнула жена. – Все это мне надоело! Давай убежим отсюда, куда-нибудь далеко, где не будет ни Стадницкого, ни тех сволочей, которые нас окружают. Когда ты был им нужен, когда помогал им в их ссорах и стычках, то они выпивали с тобой, а вот когда в них нуждаешься ты, никто из них за тебя не заступится.

Ян быстро поднялся, прошелся по комнате и встал перед Анной, положив руку на сабле.

- Нет! – сказал. – Никогда. Закон я не преступил. Погляди, - прибавил он и указал на старинное оружие, висящее на стенке, на турецкие ковры, очертил рукой круг. – Все это мой двор, моя земля. Мой отец все это выдрал у лесов и степи. Это мое наследство. И я никогда его не брошу. Уж лучше погибнуть! И я буду драться!!! Я шляхтич, и у меня имеется своя честь!