Пустота внутри

Вскоре началось некое действо, на площадь вышла процессия гномов, судя по доспехам, — городовых, которые вели к центру закованного в цепи соплеменника. Горожане отложили повседневные дела и стали собираться вокруг, а также у краёв ярусов с видом на площадь.

— Что они делают? — спросил Владимир.

— Кажется, это казнь. Хочешь посмотреть?

— Да не оч…

— Отлично!

Отпросившись у хозяина, Артём затащил человека поближе.

Заключённого подняли на небольшой помост и опустили на колени, пока чиновник в чёрной робе с красным воротником, громко скрежетал над толпой, зачитывая что-то из свитка.

— Ага, всё ясно. Преступление против письменного слова, отягощённое казнокрадством. Этот парень подделывал записи в бухгалтерской книге, чтобы скрыть своё воровство. Ему кирдык.

— Вижу, казнокрадов здесь не любят.

— О, ещё как! — хохотнул чёрт. — Но за простое воровство тебя лишь отдубасят ломом и пошлют отрабатывать на опасные рудники, после чего вернёшься в общество прощённым. Этот же парень подделывал записи. У гномов бзик на святости письма, сечёшь? Можно врать сколько угодно, последствия будут такие же, как и среди людей — начистят рыло и назовут балаболом. Но если ты напишешь что-то заведомо ложное, то держись, прощения не будет.

С преступника содрали робу, обнажив широкую спину. Чиновник бережно убрал свиток и принял от одного из стражников чернильницу с блестящим стальным пером. Усевшись на табуретку за спиной преступника, чиновник стал писать прямо на коже. А тот начал истошно кричать.

— Ему набивают его собственный обвинительный приговор. Если выживет, будет прощён, а если умрёт, то так ему и надо. Предупреждая твой следующий тупой вопрос, мешок с костями, поясню: чернила замешаны на ядовитой железе гигантской сколопендры. Другие разумные виды его переносят более-менее нормально, а вот для гномов эта дрянь как излучение в пятьсот рад1. Преступил закон против письменности — письменностью и будешь наказан. И кто сказал, что у них нет чувства юмора?

# # 1 Излучение в 500 рад фатально для человека в 90% случаев. Смерть наступает в течение недели и сопровождается сильнейшими мучениями.

Чёрту действо явно нравилось, в его глазах зажглись озорные огоньки и обычный ореол серного духа окреп. На просьбы оставить этот акт правосудия гномам и уйти Артём не реагировал ровно до тех пор, пока над рогатым не навис Гед Геднгейд.

— Развлекаешься, раб?

— Хозяин! — Артём подскочил.

На лице мага застыло многообещающее спокойствие.

— Вы уже покушали? Ай как хорошо! Можем продолжать путь, да?

Не сказав ни слова, господин пошёл прочь, а демон мелкими шажками последовал за ним.

— Долго нам ещё ходить? — спросил художник вскоре. — Не хочу выглядеть самым слабосильным, но ноги уже отваливаются.

— Ты и есть самый слабосильный, мешок с костями, не сомневайся. А бродим мы потому, что ищем нужную колонну. Потрошила должен был встретить нас у ворот, но его почему-то не было. Странно. Обычно они с хозяином как две полужопицы одной задницы — неразлучны.

— Зачем мы здесь вообще?

— Должны встретиться с одним гномом, чтобы продолжить путь к месту. Предприятие, которое планирует хозяин, носит сделочный характер. Оно было бы невозможно без помощи этого гнома, очень влиятельного. Я уже говорил, что они боготворят письменность? Так вот, до того боготворят, что даже не утилизируют устаревшую документацию. Архивы их бездонны и наглухо закрыты для чужаков, а без доступа к ним, у хозяина не было бы нужной инфы. Смекаешь?

Вечер того дня они встречали уже в доме Кугадургенов, глава коего служил рексу Таркураба старшим казначеем. Их окружили заботой и теплом, отмыли и ещё раз накормили, поселив в каменных палатах, где единственным недочётом были не очень высокие потолки и не очень большая мебель. Землянина и чёрта устроили вместе, тогда как маг разместился отдельно.

***

Когда зашло солнце, жители города узнали об этом по затуханию света в парящих кубах. Где-то в это время у гномов было принято потихоньку укладываться спать, хотя не у всех, разумеется. Рогзальд Турс аэб Брихтегсден, к примеру, не спал, а был очень даже бодр и весел. Он проводил тот поздний час в сауне дома своего родича казначея, попивая отменное холодное пиво, хрустя гномьим хлебом и остренькими крысятами, зажаренными в кляре. Слева от него, на каменной скамье, укрытый лишь полотенцем на чреслах, парился Гед Геднгейд. Человеческий маг скромными глотками цедил виноградный сок.

— Надо ж как получилось, — размышлял Рогзальд вслух, — этот славный городок закрылся до особого рексова распоряжения из-за дракона, который уже дважды устраивал охоту в окрестностях горы. Я не смог удержать Краббергорна от присоединения к разведывательной миссии. Ты помнишь Краббергорна, правда?

— Безумец, которого ты таскаешь за собой, — припомнил маг.

— Да, да, — рассмеялся гном, проводя по большой лысине тряпочкой. — Твой безумец тоже не смог устоять и увязался с ними. Так и получилось, что никто тебя не встретил, дружище. Как добрался, без проблем?