Пустота внутри

Владимир валялся на земле чуть ли не под ногами у комбатантов, вздрагивая от криков и стонов, доносившихся из тумана. Порой звуки были совершенно нечеловеческими, земля подрагивала, трещала разрываемая плоть, хрустели кости. Дымка медленно рассеивалась, стали проступать мечущиеся силуэты, один из которых походил на вертолёт с вращающимися лопастями. Когда видимость вернулась в норму, оказалось, что трое синекожих погибли, — оба карлика и один высокий. Гед Геднгейд дрался с двумя оставшимися, пока гигант — художника в холодный пот бросило от вида черепа, с которого сползла большая часть мяса — слепо шатался поодаль, воя и шаря руками. Глаза его вытекли первыми.

Магу приходилось нелегко, но он побеждал. Испачканная кровью разодранная шуба валялась на земле, плащ-мантия разошёлся по швам в нескольких местах, оружие и руки тоже были в крови. Гед теснил синекожих, каждый выпад достигал цели, они кричали, отступали, слабели. Одному удар алебарды обрушился на плечо, перерубая ключицу, рёбра и лопатку до середины груди. Выпустив это оружие, маг перехватил рогатину обеими руками, крутанул и срубил длинным кинжаловидным наконечником голову второму. Когда движение закончилось, маг замер на миг, будучи ещё в состоянии боевого ража и быстро осмотрелся.

Гигант слонялся поодаль, полностью погружённый в неописуемые мучения и не представлял пока угрозы, остальные почили. Гед Геднгейд выдохнул, и опёрся на рогатину, остриё которой подрагивало высоко наверху. Дыхание мага было тяжёлым, быстрым, хриплым, его колотил озноб, а вокруг растекался неприятный кислый запах.

Вдруг Владимир заметил, как один из карликовых нелюдей подал признаки жизни. Дотоле он валялся без чувств или притворялся, но теперь стал шевелиться. Небольшое, но очень мускулистое тело было истыкано метательными ножами, один из них синекожий вытащил и, поднявшись на четвереньки, покрался к человеку. Гед Геднгейд не заметил опасности, а если бы и заметил, то его состояние не позволило бы отреагировать.

Художник вдруг осознал, что вот сейчас действовать придётся ему. Раньше все силовые акции брали на себя Мив либо Кузьма, — который, к сожалению, остался в Крогбюрне, — но вот сейчас некому было действовать. Владимир остался один.

— Не облажаться, — пропищал художник, дрожащей рукой вынимая нож, — главное не облажаться… Всего-то и надо что убить… убить…

Он бросился, но буквально через несколько шагов споткнулся, упал, размахивая руками и совершенно случайно всадил нож в спину синекожему. Пахло от того убойно, а землянин, так получилось, уткнулся носом прямо пониже спины. Собравшись, он выпустил нож из пальцев и откатился.

Вдруг Владимир вспомнил, что очень давно не курил. Жизнь взяла за привычку идти кувырком в последнее время, да так лихо, что даже бывалый куряка забывал посмолить сигаретку-другую. Оттерев немного ладонь, он полез в спорран1, вынул оттуда сигарету, зажигалку.

# # 1 Сумка-кошель, обычно кожаная и носимая на килте спереди на отдельном ремешке или цепочке.

Кушая сигаретку подле мертвеца, Владимир искренне пытался ужаснуться содеянному. Только что была отнята жизнь, а как же! Однако землянин приходил к неутешительному выводу — ему было всё равно. Возможно, он ещё не осознал «настоящесть» происшедшего, а может быть опыт демиурга, регулярно уничтожавшего собственную цивилизацию так помог, но теперь художник не испытывал никаких мук совести.

Синекожий карлик забулькал, попытался приподняться. Увидев это, Владимир схватился на свой нож и остановился только после двенадцатого удара.

— Мля-я-я, — выдохнул он устало, — доктор сказал в морг, значит, — в морг.

Владимир заметил, что Гед Геднгейд смотрит на него. Видимо, маг оклемался и готов был продолжить путь. Слепой гигант бродил в стороне, его люди обошли по широкой дуге и постарались как можно скорее покинуть место схватки. Двигались молча, тяжело, но упорно.

В определённый момент Владимир заметил, что абориген немного отстал, он обернулся и, испугавшись, отскочил. Из глаз мага вырывались какие-то энергетические кинжалы синего света, а кровеносные сосуды пылали по всему телу, пропуская через себя пульсирующие волны света. Он оторвался от земли, возносясь в столбе гудящего воздуха.

— По ходу, мы выбрались.

— Ага, — согласил чёрт, доставая из-за уха самокрутку, — как прошло? По тебе вижу, — не очень.

Поднявшийся довольно высоко маг, телекинезом вырвал из земли громадный камень, на вид, не меньше тридцати тонн весом. Глыба некоторое время парила рядом с ним, а потом вдруг ракетой метнулась далеко назад, туда, откуда они пришли.

— Чего это он делает?

— Заканчивает начатое, — ответил художник, уверенный, что через пару-тройку секунд в мире станет одним гигантом меньше.

Маг спустился, наконец и выглядел он теперь столь же безукоризненно, как прежде. По мановению его руки из тела иномирца исчезла вся усталость, а грязь осыпалась на землю. Вскоре перед путниками вновь появилась запряжённая колесница.

— Ну, повествуй, — потребовал чёрт, усаживаясь рядом с Владимиром.

Рассказ вышел коротким.