Пустота внутри

— Ну и чего, рад ты здесь торчать, мешок с костями? Всё едино же ничего не понимаешь.

Чёрт придержал шедшего мимо гнома-подавальщика и обратился к нему на местном языке. Звучало так, будто кто-то пытается грызть гальку алмазными зубами, попутно отхаркивая что-то.

— Во что они играют? — Владимир указал на соседний стол, где три гнома и какой-то более рослый парень с серой кожей играли пятиугольными картами. При этом они безумно кричали, осушая кувшин за кувшином и замахиваясь друг на друга кулаками.

— Торжок это, скучная карточная игра. Здесь до неё все сами не свои. Я заказал чёрного пива и каменных хрустяшек. А могли бы нормально пожрать, как белые люди.

Художник некоторое время озирался.

— Слушай, о чём народ говорит?

— Болтают всякое, отстань. — Чёрт прикрыл глаза и сложил руки на груди, решив, что нужно дуться дальше.

— Ну не говнись, а?

— Отстань.

Пиво оказалось слишком крепким, густым и сладким, а об закуски, которые походили на обычные промасленные гренки, можно было сломать зубы. Чёрт их, тем не менее, спокойно грыз. Он не замечал, что к их с Владимиром столу подбирается человек в пыльной дорожной одежде, худощавый, но со взором горящим.

— Ты бы туда посмотрел…

— Отстань, старушка, я в печали.

— Не, серьёзно, рогатый, этот мужик…

— Ох, и угораздило хозяина связаться с иномирцем! Ну зачем, спрашивается?! Любой тёмный смерд подошёл бы не хуже! Э? Что это?

Подкравшийся человек плеснул на чёрта водой из бутылки и заголосил пронзительно. Рогатый принюхался к лёгкому дымку, шедшему от его собственной шкуры, выплеснул пиво, в которое попало несколько капель воды, поднялся и разбил тяжёлую глиняную кружку об голову обидчика.

— Ты что, опух, раб божий?! Ты на кого святой водой плещешь, обезьяна алтарная?! Я тебе, прихожанин, кадило так глубоко затолкаю, что любая епитимья мёдом покажется! Давно плоть не умерщвлял, чухрыла немытый?! Сейчас поправим!

Крики сопровождались ощутимыми пинками. Вскоре к месту поспешили друзья нападавшего, такие же непритязательно одетые путники с измождёнными, но очень одухотворёнными лицами. Численный перевес был на их стороне, однако тот, кто придумал выражение «чёрт бы тебя подрал», явно знал, о чём говорил.

Драть и драться чёрт умел. Бешенным козлом он накинулся на десятерых и стал прыгать по их головам, лягаться, кусаться, царапаться, бодаться, при этом отвратительно блея и матерясь, плюясь и хлеща длинных хвостом ровно кнутом. Когда к месту потасовки подоспели гномы-охранники с дубинками, она уже кончилась. Рогатый устроил дикий скандал, объясняясь с хранителями порядка, так что их первоначальный настрой «дать дубинкой всем подряд, а потом разбираться», немного изменился. С извинениями бородачи отбыли, волоча побитых людей следом.

— Совсем веруны распоясались, просвещённого атеистического общества на них нет!

— Ты как, он же тебя святой водой облил?

— Святой, да не той! — хмыкнул чёрт, доставая из-за уха самокрутку и жестом прося у подавальщика повторить пиво. — Перепутал меня с ахогом, тупица, и плеснул водой из амлотианского храма. Ха! Впрочем, эту ошибку можно понять, мы похожи как очень дальние родственники. Но я красив, а ахоги уроды. Спасибо, что вписался, мешок с костями.

— Да я… да ничего. — Владимир поставил наконец стул, которым недавно огрел по спине одного из обидчиков.

— Ты садись, садись. Артём.

— А?

— Меня зовут Артём. Можешь смеяться.

— Над чем? Странновато, конечно, однако не смешно.

— И ты не имеешь ничего против моего имени?

— Нет. Ну…

— Ага. Неприятное, правда?

— Ну, не знаю… — Владимир поймал себя на мысли, что, действительно не нравится. — Это ассоциации. Был у меня в школе один Артём. Человек как человек, ни рыба, ни мясо. Из-за него это имя у меня и ассоциируется с… никаковостью, что ли. А так-то с ним всё в порядке.

— Ага, ага, — покривился чёрт. — Понятно. Скажи-ка, мешок с костями, а много ли людей с отчеством Артёмович ты знаешь?

— Ни одного. А что?

— А то, что Артёмы не размножаются! — расхохотался чёрт Артём. — И вот поэтому такое имя мне досталось! Нам, чертям, хорошие имена не положены, — либо неважнецкие, либо просто клички.

— Ну бред же! За Артёмов натурально обидно!

— Бред или не бред, да только зовут меня именно так, и я от этого не в восторге.

После стычки с группой паломников, Артём немного потеплел и стал кусками переводить услышанные вокруг разговоры. В основном ничего интересного, торговцы, путешественники и наёмники обменивались новостями о событиях в ближних и дальних землях.