Читаем Прожорливое Средневековье. Ужины для королей и закуски для прислуги полностью

Зерно закупалось также для кормления домашней птицы, предназначенной для пира. Это как раз чисто городская особенность — птицу на продажу в городах не держали, а портится она очень быстро, поэтому требовалось объехать соседние деревни, закупить нужное количество и некоторое время потом держать их где-то, продолжая откармливать. В 1427–1428 годах оба ответственных за организацию пира внесли в расходную книгу 4 шиллинга, которые они потратили на то, чтобы несколько дней объезжать фермеров и собрать у них 165 гусей и 163 молодые курочки. Интересно, что так было не всегда, в некоторые годы птицы закупали очень мало, в некоторые покупали только кур, в некоторые — каплунов. Возможно, это объяснялось колебаниями цен на разные продукты.

Молотьба. Миниатюра из «Tacuinum Sanitatis». 1450 г. Национальная библиотека Франции, Париж

«Помимо домашней птицы, на каждом пиру было мясо, и всегда были телятина, баранина и свинина, — пишет Крис Вулгар. — В 1412–1413 годах праздники были типичные для первой половины XV века, с говядиной, свининой, шестью телятами, семью тушами овец, 15 поросятами, двумя кусками телятины и жиром на 15 пенсов…» Большая часть мяса закупалась у местных городских мясников, но деликатесы вроде молодой телятины или оленины приходилось, как и птицу, искать где-то за пределами города. В отчетах сохранились расходы на такие поездки.

Яйца и молочные продукты на пиру присутствовали, но в меньшем количестве, чем их обычно потребляли горожане. Вероятно, это объясняется тем, что гильдия копировала аристократические пиры, а там упор делался на мясо. Тем не менее на каждого участника пира выходило примерно по стакану сливок. А вот сыра подавали мало, он числился довольно плебейским блюдом. Количество яиц варьировалось: 250 в 1422–1423 годах, 500 в 1434–1435, 800 в 1471–1472 годах. А вот в 1425–1426 годах их неожиданно было 1800. В целом увеличение количества яиц говорит о том, что стали печь больше всяких пирожных, блинчиков, вафель, фриттеров и тому подобного. А вот что такое готовили в 1425–1426 годах, к сожалению, неизвестно.

Овощи и фрукты у гильдии, по всей видимости, были в основном свои, выращенные в принадлежащем ей саду. Для почетных гостей закупалось вино — немного, пару галлонов. Для соусов покупали уксус и вержюс[27] — обязательные ингредиенты средневековой кухни.

Ну и наконец пряности, сладости и сухофрукты — то, что превращало обычный обед в роскошный пир. В первые три десятилетия XV века на каждый пир гильдии закупали примерно 2 фунта перца, около 2 унций шафрана, инжира — от 4 до 20 фунтов, а иногда еще и финики, изюма — 3 фунта или больше, коринки[28] — 3 фунта, крупного изюма — 20 фунтов, миндаля — от 3 до 10 фунтов, 2 унции мускатного ореха, от четверти до половины фунта имбиря, иногда 1 фунт корицы и от четверти до половины фунта сандала и гвоздики. Шафран и красный сандал тут выступали в первую очередь как красители блюд — в желтый и красный цвет. «К концу XV века, — как пишет Вулгар, — картина изменилась: стало больше перца, и появились семена, такие как турнесоль, фенхель и анис. Увеличение количества сахара было заметным. Традиционным и наиболее широко доступным подсластителем был мед, наряду с фруктами. Мед появлялся почти на каждом пиру, в количествах, которые варьировались на протяжении столетия, но без какой-либо очевидной закономерности… Некоторые ароматизаторы, например горчица, примечательны своим отсутствием в списках покупок для праздника. Хотя горчица фигурировала в отчетах гильдии о еде строительных рабочих или во время аудита, она редко использовалась в качестве ароматизатора на главном празднике гильдии».

Рецепты, по которым готовили блюда для пира, разумеется, не сохранились, о них можно только догадываться по списку продуктов и сопоставлению их с английскими кулинарными книгами того времени, а также по разным косвенным источникам.

Судя по тому, что было куплено много жира, предполагались жареные блюда. Мясо, птицу и дичь наверняка кроме всего прочего запекали в пирогах — без них в Средние века не обходилось ни одно приличное застолье. Известно, что в июле поспевали горох и бобы, и вся страна активно их ела, так что на пиру наверняка тоже подавали традиционное английское блюдо из свинины с горохом. В 1425–1426 годах для гильдейской кухни была привезена большая каменная ступа и куплен деревянный пестик — такие использовались для растирания мяса до пюреобразного состояния, так что, видимо, готовили паштет или что-то в этом роде.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги