Просчёт Финикийцев

Три часа спустя они сидели на кухне, закусывая клюквенную настойку мелко порезанной вареной колбасой. Клеенка липла к локтям, из приоткрытой форточки доносилось уханье американского хип-хопа, под абажуром поблескивала паутина. Зато от настойки у Ауада прояснилось в голове.

Старик, звали его Георгием, рассказывал что-то о шифрах, которые никому не удалось взломать. Говорил он не спеша, с удовольствием, как человек, имевший слишком много времени на оттачивание собственных мыслей, и слишком мало собеседников, готовых слушать.

– Видите ли, – сказал он, поморщившись после глотка терпкого красного зелья, – принято считать, что шифр тем сложнее, чем реже повторяются в нем одинаковые символы. В истории есть несколько случаев, опровергающих это правило. Например, одна книга, датированная поздним средневековьем, с иллюстрациями, изображающими целебные растения и органы человека. Некогда она принадлежала банкиру из Нью-Йорка, была продана с аукциона в конце шестидесятых и с тех пор осела в частной коллекции. Прежний владелец несколько раз объявлял конкурс, обещая денежный приз криптоаналитику, сумевшему ее прочесть. В тексте той книги повторялись одни и те же символы, отчего шифр казался простым, однако раз за разом приз не доставался никому.

Нечто подобное мы наблюдаем и на вашей монете. Задача усложняется тем, что здесь символов ничтожно мало, и их последовательность не с чем сравнить. Я уверен, что надпись обладает смыслом. Кем бы ни был человек, создавший ее, он хорошо знал свою работу.

– Надеюсь, вы не собираетесь никому об этом рассказывать? – спросил Ауад.

– Можете не сомневаться, – старик махнул рукой, – все мои приятели уже перешагнули черту, а семьи никогда не было. Вы первый мой гость за много лет.

Ощущая, как настойка наливает тяжестью ноги, Ауад подумал о том, насколько унизителен путь человека от рождения к смерти. Кем бы ты ни был, и что бы ты ни умел, рано или поздно придется признать, что никому ты не нужен. Нет в конце пути ничего, кроме старости, пыли, воспоминаний и облупленных обоев. Кроме осколков прошлого, немощи и сожалений. И редкого случайного собеседника, которому твоя годами накопленная мудрость едва ли интересней талого снега под ногами.

– Криптоанализ – опасная штука, – сказал старик задумчиво, – она создает иллюзию власти над теми, чьи секреты ты пытаешься разгадать. На деле, никто еще не заработал на этом существенного капитала. Не считая одного шведа в период меж двух мировых войн, правда он ничего не взламывал, а производил шифровальные аппараты, предшественники знаменитой «Энигмы». Зато история пухнет от имен и трагических судеб дуралеев, которых погубило тщеславие и любопытство…

– Вы слышали когда-нибудь про людей, умеющих угадывать ключи? – спросил Ауад.

Он не заговорил бы об этом, если бы не настойка, и не глухая тоска в глазах старика, располагающая к необдуманным откровениям.

– Это что-то из области мистики, – тот покачал головой.

– Почти. Хотя я считаю, что для любой мистики рано или поздно найдется рациональное объяснение.

– Бросьте, – сказал старик, – угадывать ключи, что за вздор? Как сейчас модно говорить: городская легенда.

– Есть же на свете люди, которые умеют читать мысли. Так почему не быть таким, кто умеет взламывать шифры без криптоаналитических методов? Информация существует, нужно просто найти к ней дорогу.

Старик усмехнулся и разлил по бокалам остатки настойки. «Удивительный народ», – подумал Ауад, – «В домах нищета, грязь и паутина, а бокалы – хрустальные. На улицах наркоманы и бомжи, а в метро – мраморные колонны…».

Выйдя из подворотни, он увидел высокую шатенку в темном плаще, шагающую в сторону метро. Он позволил ей продефилировать мимо, подставил лицо таким редким и желанным лучам весеннего солнца, закурил безвкусную сигарету и пошел следом, держась на отдалении, чтобы не напугать красотку.

Как и в любой точке мира, здешние женщины, особенно молодые и симпатичные, соблюдали эти дурацкие неписанные правила. Первой не подходить, ни на что без боя не соглашаться, изо всех сил казаться недоступной и набивать себе цену. Глупая многовековая игра, которую Ауад научился принимать как вызов. У самого спуска в подземку девушка обернулась и послала ему взгляд, понятный без расшифровки. На любом языке мира он означал, что лучше не подходить.

Глава 26

Средиземное море,

Июнь 2005

Ауад прыгнул первым. Он ушел под воду красивой дугой, оставив на ослепительно мерцающей поверхности аккуратный всплеск, чтобы вынырнуть через пару секунд фыркая и блаженно улыбаясь. Я надел маску и последовал за ним. Почувствовал, как море принимает меня в свои объятия, настоящее, прохладное и вальяжное, ни капли не враждебное, как во снах. Я видел колышушийся зеленый потолок над головой, россыпи пузырьков, темную пропасть внизу. Стая мелкой рыбешки пронеслась мимо, отбрасывая черточки теней на борт яхты, белый и изогнутый, как бедро женщины.