Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

По итогам уже в феврале 1936-го семерых из двадцати семи оправдали, остальных признали виновными. Дамян и некий майор получили «вышку», но по традиции царь заменил расстрел пожизненным, заодно помиловав с заменой расстрела каторгой и двух экс-министров, полковников Крума Колева и Радослава Календерова, тоже готовивших путч, но без завязок на зарубежье, а просто чтобы вернуться на мостик.

Так что когда 3 марта военный министр издал циркуляр о полном запрете офицерам участвовать в политике, то есть об окончательном уничтожении Лиги, никто даже не пискнул. И вот теперь-то на авансцену в скромном офицерском мундире слегка шаркающей кавалерийской походкой вышел истинный хозяин страны — Его Величество Борис III Саксен-Кобург-Готский, царь болгар, а вместе с ним — то, что в определенной среде исследователей принято называть монархо-фашизмом...

ГАРАНТ СТАБИЛЬНОСТИ

И опять. И снова. «Монархо-фашистская диктатура». А почему? Вернее, с «монархо» всё в порядке. Был царь, абсолютно законный, действовавший в рамках конституционных полномочий, ни к каким путчам не причастный (сам, можно сказать, претерпел), а что старался набрать влияния — так ведь любой законный глава государства к максимуму влияния стремится, и пока не нарушает закон, никто ему лыко в строку не поставит. А что по взглядам не «левак», так ведь царю и не положено.

Зато опять проблема с «фашизмом». Снова не получается. Фашисты-то были, спору нет: то же цанковское НСД ничуть не скрывало ни «итальянских» истоков, ни симпатий к Рейху (правда, без загибов по «еврейскому вопросу»).

Но фашисты были и во Франции, и в Англии, где никакого монархо-фашизма не случилось, — да и к власти НСД, как и все прочие партии фашистского толка, никакого отношения не имело. А если кого-то из людей «черного профессора» и приглашали порулить, то с условием сложить партбилет и работать не на идею, а на государство.

Были в Болгарии, к слову сказать, и классические наци. Например, «Легионы», убедившись, что гранты Берлина круче, чем римские, взяли на вооружение идеи фюрера и начали выпускать литературу по «расовому» вопросу, — однако так уныло и без огонька, что германским спонсорам пришлось потратиться на создание альтернативного «боевого отряда нации» — «Ратников», и уж они-то, пройдя курсы политпросвета в Рейхе, не подвели. Да только ни «легионеры», ни «ратники» никакого особого влияния в обществе не имели, о чем более чем внятно говорили и тиражи их газет, и неубедительно малочисленные шествия, и почти полная пассивность в смысле реальных действий. Были драки на улицах, была однажды (!) попытка устроить погром еврейских магазинов, но и всё. А так... Ни массовой «ультраправой» партии у власти, ни «ультраправого» правительства, ни обязательной идеологии, ни харизматического вождя. К тому же на тот момент почти вся Восточная Европа, включая Балтию, была еще авторитарнее, но ни в Парижах, ни в Лондонах, ни в иных «демократиях» почти никого из авторитариев, вплоть до д-ра Салазара и генерала Метаксаса, фашистами не обзывают.

Впрочем, ладно. Речь о Борисе. 40-летний умный и выдержанный человек, аристократ до мозга костей, истинный сын своего отца, гениально умевший ждать нужного времени, а дождавшись, использовать момент по полной... Разве что, в отличие от Фердинанда, любившего Болгарию как источник возможности любить себя по максимуму, Кобург-младший любил именно Болгарию — или, по крайней мере, считал себя ответственным за страну, причем страну предельно сложную. Сам он по этому поводу говорил: «Мое положение довольно странно. Мои генералы — "германофилы", дипломаты — "англофилы", царица — "итальянофилка", народ настроен "русофильски". Только один я — "болгарофил"».

Судя по всему, второй Кобург не кокетничал — благо, устраненный военный режим, зачистив поляну от хаоса бесчисленных партий, создал Его Величеству весьма удобные условия для «игры за всех», и он вел свою политику ни под кого не стелясь, но охотно прислушиваясь ко мнению партий, официально распущенных, однако неофициально разрешенных к употреблению, причем в полном наборе: от «правых» всех цветов и размеров (фашистов-«цанковцев», демократов-рыночников, либералов и разного оттенка «оранжевых») до «левых» (как меньшевиков, так и «Рабочей партии», то есть легального крыла коммунистов).