Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Эта кандидатура — в качестве временной — подошла всем. Сам г-н Тошев не возражал, и 21 апреля Петр Златев покинул пост. А в новом кабинете, наряду с тремя генералами «старого поколения», были уже и «цанковист», и демократ (аж бывший премьер Мушанов). Оба, конечно, в статусе беспартийных, но уже далеко не на вторых ролях, и когда Георгий Марков именует это событие «царским контрпереворотом», с ним сложно не согласиться.

Формально военные не потеряли ничего — более того, г-н Тошев заявил о «скорейшей подготовке новой Конституции на основе идей 19 мая», но реальное влияние их мгновенно упало. Руководству Лиги такое, естественно, не поправилось, однако устроить путч не срослось: генералитет почти хором сказал «Ша!», а 3 мая, несмотря на истерику Штаба и главного «лигиста», генерала Найденова, срочный съезд Лиги заявил о верности монарху.

Спустя месяц внезапно (по мнению медиков, чего-то не того поев) умер Виктор Найденов, а Дамян Велчев, получив повестку к следователю, дабы поговорить о его связях с сербами, сбежал в Белград — и это вовсе выбило Лигу из колеи. Правда, очередной начштаба, Владимир Заимов, еще искал контакты с недовольными «партийцами» — в первую очередь, «оранжевыми», жутко обиженными, что остались в кювете, — но не нашел. Все боялись.

Между тем из рядов летели в запас самые лютые активисты Лиги, как «левые», так и «умеренные». В фавор вошли явные монархисты, и в начале осени радикалы, во главе с генералом Данчевым, возглавлявшим «левое» крыло в отсутствие Дамяна, пришли к выводу, что пора повторять 19 мая, но уже без прежних ошибок, с реальными расстрелами.

Однако в конце сентября, когда всё было уже почти готово, Христо Данчев (опять же, по мнению врачей, поев чего-то не того) скоропостижно скончался, а поскольку авторитета майоров на переворот не хватало, срочно вызвали Дамяна. Но... Утром 1 октября, перейдя границу, Велчев попался. В тот же день, сразу после введения военного положения, начались аресты с допросами. И выяснилось, что очень многие подозрения вовсе не высосаны из пальца.

Как считают болгарские исследователи, именно в это время в полную силу засияла звезда Николы Гешева, о котором мы уже вскользь упоминали. Будучи обычным инспектором Управления «А» — политической контрразведки, он, получив задание просто присмотреть за Лигой, по собственной инициативе развернул такую интенсивную работу, что в итоге правительство знало всё о каждом вздохе каждого «лигиста», в связи с чем задуманный «левый переворот» был обречен с самого начала.

Этот успех вынес инспектора на высоты — на пост заместителя начальника, а вскоре и начальника Управления, где ему со временем предстояло стать мифом XX века, — но это потом... А пока Лига была совершенно деморализована, и не только арестами, но и прояснявшимися деталями. К тому же из армии вылетели не только все хотя бы в какой-то степени причастные к перевороту или связанные с Дамяном, но и просто «чересчур политизированные», типа Владимира Заимова, и военные фактически перестали быть реальной силой.

23 ноября Андрей Тошев с видимым облегчением подал в отставку, и царь, уже ни с кем не советуясь, поручил формировать «переходное правительство специалистов» Георгию Кьосеиванову, опытному дипломату и царедворцу, заявившему, что будет за всё хорошее против всего плохого во имя «объединения всех здоровых национальных сил», но насчет Конституции (хоть Тырновской, хоть какой-то новой) не помянувшему ни словом.

Георгий Кьосеиванов и царь Борис

Военным министром, по личной просьбе Его Величества, — как «идеальный офицер, чуждый склок» — стал генерал Христо Луков, национальный герой, монархист и «водач» «Легионов», к истеричной Лиге, одним из основателей которой был он сам, относившийся с презрением. А в ноябре начался «процесс двадцати семи», в ходе которого, как ни старались адвокаты, вскрылось, в частности, что события 19 мая случились «под давлением иностранных государств — прежде всего Франции и Югославии» и не без участия «тихих англичан». Об этом, естественно, вслух не говорили, но кое-что в СМИ сливали. В частности — сведения о контактах «оранжевых» с Драже Михайловичем (тем самым, но тогда еще мало кому известным военным атташе) насчет включения Болгарии в Югославию. А также (как доказал Костадин Бонев) — о планах устранения царской семьи по схеме белградского Майского переворота 1903 года, чтобы Карагеоргиевич принял выморочное наследство без осложнений.