Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Оно и понятно. «Люди Духа» полагали, что теперь, сделав свое дело, «сапоги» (Кимон и Дамян не в счет, они «великие») должны сидеть в прихожей. А «сапоги» при лампасах с таким подходом не соглашались, и отставной майор Георгиев был им не указ. Как, впрочем, и отставной полковник Велчев, которого к тому же подозревали в работе на сербов, что в понимании большинства офицеров равнялось каиновой печати (опять же, республиканец, хотя и присягал Его Величеству, который к армии уважителен и часто встречается с главой Лиги, генералом Петром Златевым).

Так что в конце концов протолкнуть Дамяна на пост военного министра Кимону так и не удалось. Хуже того, в ноябре на съезде Лиги выяснилось, что поддержки в офицерском корпусе у премьера нет: армия дала понять, что считает его всего лишь «звенарём», а тон задают «умеренные» типа Крума Колева и Радослава Календерова, более всего жаждавших портфелей.

Естественно, Георгиев отказал. Естественно, актив Лиги обиделся и вскоре, в середине января, потребовал убрать министров от «Звена» к черту. А если нет, мол, уберем сами. И добились своего. 22 января генерал Златев, побывав на аудиенции у Бориса, вернулся с бумагой о роспуске правительства и поблагодарил разъяренного премьера за то, что он «нашел в себе мужество подать в отставку, дав армии возможность взять на себя всю полноту ответственности за судьбу Болгарии».

Далее пошли рокировки. В первую очередь, как положено, Декларация: никакой республики, верность Конституции и монархии как «единственной государственной форме, соответствующей исторической жизни болгарского народа». Всех представителей «Звена» — на воздух, вместе с назначенцами сверху донизу. Премьер — генерал Златев, сохранивший за собой и военный портфель, министр внутренних дел — полковник Колев. И далее по списку, а туда, где нужны специалисты, пригласили пару технократов.

При этом, однако, сказали и «цыц», изолировав (в прекрасных условиях) самых буйных, включая Кимона и «черного профессора». Ну и, конечно, выгнали Велчева из штаба Лиги, параллельно выкинули в отставку костяк его сторонников и загнали в «санитарный лагерь» македонцев Перо Шанданова, вроде бы в доску своих, начав проверку, а не агенты ли они Белграда. И таки выяснилось, что многие, видимо, да. Это, собственно, и раньше было известно, но при Кимоне считалось мелочью, а теперь не одобрялось.

В остальном — без перемен. Конституцию не разморозили, «дело 19 мая» поклялись продолжать, но «в постоянном контакте с главнокомандующим», то есть царем, при Кимоне превратившимся в декорацию. Страной, как и раньше, управляли в ручном режиме, издавая указы, но, главным образом, либо по мелочам, либо смягчая перегибы эпохи «Звена».

Ну и поскольку интерес Парижа к проблемам Софии, как мы знаем, подугас, понемногу переформатировали и внешние приоритеты. Послали несколько «экономических» делегаций в Германию, задружились с очень прогитлеровской Польшей, наладили связь с Будапештом, весьма не ладившим с Белградом, — но, правда, и с Югославией не порвали, хотя отношения из теплых стали просто корректными.

А между тем Лигу шатало и корежило. Став наконец источником власти, господа офицеры ссорились. Внешне всё, конечно, выглядело благопристойно. «Левые», близкие к Велчеву, стояли за «ускорение», но уже без «Звена», а с кем-то другим, хотя бы и с «красными». «Правые», в том числе Златев (а также Христо Луков, вождь «Легионов»), откровенно тянулись к царю. «Умеренные», как обычно, хотели чинов и звезд. И всем без исключения нравилось руководить.

Но вот беда: руководить чем-то, кроме воинских частей, никто не умел, а потому начались переговоры с активом «старых» партий на тему «нужны технократы», на что «приличные» единодушно отвечали в том духе, что в обслугу не пойдут. А царь, время от времени приглашая «приличных» на беседу, вполне соглашался с тем, что «армии следовало бы вернуться в казармы», поощряя несогласие сотрудничать с военными и советуя подождать.

ЗВЕЗДОПАД

В такой ситуации к началу апреля, как ни брыкался Златев, с согласия Лиги решено было всё же назначить гражданского премьера, чтобы хоть кто-то занимался хозяйством. Но кого? Проблема. «Звенаря» сами не хотели, «приличные» хором отказывались. Обратились за помощью к царю, и тот рекомендовал Андрея Тошева, очень пожилого, очень уважаемого дипломата, совсем аполитичного, да еще и своего бывшего учителя.