Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

То есть не исключено, что была в проекте и некая подоплека, о которой «внутренние» товарищи знали, но «внешних» не посвящали, надеясь поставить перед фактом. Тут, правда, наверняка не известно вообще ничего, но болгарские исследователи не исключают, что был, помимо «красного», и еще один проект, задуманный демократами, не испытывавшими любви к Цанкову и его верному военному министру. Вспоминая в этой связи того же непобедимого и легендарного Николу Жекова, по взглядам очень «правого», но социалиста, хотя и с монархическим уклоном, вступившего к тому времени в БЗНС и совершенно не скрывавшего, что хотел бы стать «народным военным диктатором», вроде как в будущем Франко или Антонеску, могу допустить.

Есть и аргументы. В день трагедии генерал Жеков и сам в храм не пошел, и других отговаривал, а части софийского гарнизона, возглавляемые его поклонниками, в случае гибели правительства, безусловно, подчинились бы ему. А если бы еще и царь (которого, по ряду версий, Жеков тоже предупреждал) генеральскую инициативу одобрил, так тем более. Однако тпру. Тут мы уже углубляемся в совершенную конспирологию, но если в ней есть хотя бы малая доля правды, получается, что политическая наивность «левого» ЦК зашкаливала за все рамки, а Коминтерн по факту оплачивал советским золотом совсем не то, что планировал тов. Зиновьев.

Впрочем, Бог с ними, с ребусами. Нас интересуют факты, а факты суровы: по итогам совещания, уже за полночь, Петр Искров и Димитр Малев отозвали свое «да», на что Коста отреагировал философски: «И хер с ними, у нас и так большинство по этому вопросу, всё пройдет без огрехов» — и был отчасти прав. Прошло как ножом сквозь масло. Но с огрехами.

Во-первых, на панихиду не явился (то ли задержавшись на похоронах профессора Илчева, то ли и вправду что-то зная) царь. А во-вторых (можете, как Цанков, списать на прихоть Провидения), покойного так уважали, что народу пришло под завязку, и гроб пришлось отодвинуть от заминированной несущей колонны, где ему полагалось стоять, ближе к центру. В связи с этим ближе к центру сдвинулись и Цанков с министрами, так что в 15.23, когда грохнуло и обрушился купол, как раз они и уцелели. Не на 100 процентов (поранило почти всех), однако «двухсотых» не случилось.

Но в целом результаты впечатляли: не считая задетых чуть-чуть — 343 человека. Из них 134 погибли на месте, а еще 79 скончались потом, уже в больницах. Крепко досталось военным: 12 генералов с репутацией «легендарных», 15 полковников, 7 подполковников, 3 майора, 9 капитанов, — но и депутатский корпус, и элиту бизнеса, и духовенство проредило изрядно. А изюминкой на тортик — в полном составе целый класс лицея для девочек.

Собор Святой Недели после взрыва

К чести правительства, ни лица, ни силы духа не потерял никто. Еще не вполне ясно было, что случилось, еще курился дым, но раненный в голову Иван Вылков уже отдавал распоряжения стягивающимся к развалинам храма военным и полицейским, а профессор Цанков собрал ободранных, окровавленных и наскоро перевязанных министров на экстренное заседание.

Спустя пару часов в стране объявили военное положение, военному министру и министру внутренних дел предоставили особые полномочия, капитан Кочо Стоянов, звезда военной полиции, сформировал четыре «оперативных отряда» для проведения массовых арестов по «черным спискам», и, сверх того, на вопрос генерала Вылкова, согласен ли премьер на «привлечение к розыску гражданских активистов», Александр Цанков ответил однозначным «да», подтвердив разрешение подписью.

Сразу после этого, уже ночью, руководство Военной лиги, взбешенное «оскорблением памяти блестящего генерала и покушением на честь героического болгарского офицерства», было официально приглашено к сотрудничеству и уже утром, коротко посовещавшись, постановило «ликвидировать всех, причастных к акту взрыва», — а параллельно, после краткой беседы Вылкова с Ванче Михайловым, в столицу потянулись вызванные телеграммами-«молниями» лучшие люди ВМРО, типа «Чичо Вельо», пару лет назад заживо строгавшего «мессию».

ПОБОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ

Короче говоря, мух не ловили. А вот «красные», наоборот, впали в какой-то странный ступор. Попытки бодаться предпринимали только анархисты, и бодались аж до июля, пока не были перебиты. Военная же организация вдруг ушла в норы, при том что всё шло как бы по плану — на месте никого из исполнителей не взяли, ушли все. Затихли, вряд ли испугавшись, не те были парни — скорее, чего-то ожидая. Даже пономаря почему-то не ликвидировали сразу после акции, как намечалось, и на следующий день он, что-то заподозрив, сдался властям, в надежде на пощаду рассказав всё, что знал, — а знал он не всё, но много.