Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Царь, никого ни в чем не обвиняя, просто скорбел об «отличном парне, опередившем время» и жестко, но не называя имен, критиковал «тех, кто навеки опозорил себя». Профессор Цанков валил на генерала Вылкова и намекал на соучастие царя, утверждая, что «был глубоко потрясен». Генерал Вылков валил на профессора Цанкова, офицеров, «нарушивших приказ», и македонцев. Офицеры, частично признавая вину, тоже валили самое гадкое на ВМРО. Тодор Александров категорически отрицал причастность ВМРО, признавая, что «отдельные лица могли действовать на свой страх и риск», но обвиняя «нескольких офицеров, допустивших это». И только «отдельные лица» ничего ни на кого не валили, потому что к тому времени все были мертвы. Но...

КАПИТАНСКАЯ ТОЧКА

Если отжать воду, в сухом остатке получается следующее. Утром 10 июня генерал Вылков отправил в помощь полковнику Славейкову, разыскивающему экс-премьера, чтобы «арестовать и отправить поездом в Софию», своего доверенного человека, капитана Ивана Харлакова, в присутствии премьера Цанкова дав ему (возможно, но не факт, потому что это прозвучало на суде) некие «устные инструкции» и подчеркнув, что «рука болгарского солдата не должна принести ни малейшего вреда арестанту», поскольку царю дано слово чести.

Капитану повезло: изловил беглеца именно он, как положено сдав с рук на руки Славейкову как командующему операцией и взяв с полковника расписку: дескать, государственный преступник доставлен целым и невредимым. И вот тут триллер кончается. Начинается самый хоррор. Даже, наверное, хард — уровня три креста.

Поезд ожидался утром, но перед рассветом 14 июня Харлаков и еще два капитана плюс поручик, не извещая (возможно) полковника, забрали задержанного и увезли в его же собственную усадьбу, где квартировала участвовавшая в поисках чета македонцев, передав воеводе, некоему Величко Велянову, «громадному, безусловно идейному, но совершенно безграмотному крестьянину с очень тихим, очень глухим голосом и своеобразным чувством юмора».

Дальше было значительно хуже расстрела на месте. Судом ВМРО премьеру, наладившему контакт с Белградом и преследовавшему «автономистов», был вынесен смертный приговор за «предательство», а предателей Организация, за почти полвека войны со всем миром в смысле методов окончательно одичавшая, карала страшно: скажем, некий провокатор, имевший ранее какие-то заслуги, получив право выбрать себе смерть из представленного списка вариантов, попросил сварить себя заживо, потому что всё остальное счел еще более мучительным.

Плюс к тому у воеводы имелись с «великим человеком» личные счеты: из-за закрытия границы в 1922-м сербские жандармы арестовали семью «Чичо Вельо»[115], и его отец, а также двое детей умерли в зиндане. Так что «продажного предателя», снюхавшегося с «белградскими свиньями», как потом шутил Велянов, «и покарали, как свинью», или как когда-то, примерно за то же самое, «диктатора» Стамболова, только не впопыхах, на улице, а с комфортом и творческим поиском.

Правда, по версии Харлакова, он увез пленника потому, что «были опасения, что его отобьют», и, доставив, он потребовал «не причинять вреда, но Велянов не послушался, а воспрепятствовать ему оказалось невозможно», но лично мне как-то не верится. Впрочем, неважно. А подробностей не ждите, скажу лишь, что сперва, для разогрева, отрезали «75 кусочков, включая уши, а поскольку изменник отказался их жевать, мерзавца пришлось хорошенько помучить». Перед основной частью решили отдохнуть, а когда вернулись, выяснилось, что «великий человек» истек кровью, успев кровью же написать на стене пару букв и дату. После чего воевода, «сплюнув, сказал: "Свинья легко отделалась”» и приказал отрезать покойнику голову, которую Харлаков якобы увез в Софию. «Якобы» потому, что даже на суде, где всё было предрешено и говорил капитан то, что велели, кому конкретно был передан «подарочек», так и не прозвучало.