Потерян в море

— Умеешь ты вопросы задавать, конечно, — Фанатик дернул подбородком в сторону, беря бутылку с вином.

Ваймс заметно напрягся, бросив быстрый взгляд на руки Грахго. Но тот не собирался нападать. Смочив горло под неотрывным взглядом Эдварда, Фанатик продолжил:

— Роуз задолжал мне. И долг этот не выплатить деньгами. Я хочу прикончить его, но так, чтобы он принял смерть, как избавление, и проклиная бога за то, что умер от моей руки.

Грахго говорил легко, даже немного скучающе, будто перечислял количество пуговиц на платье. Только кровожадный блеск в глазах и далеко не добрая улыбка на губах выдавали его. Фанатик не был спокоен, как хотел показать.

— Ты понимаешь, что это может привлечь сюда ненужное внимание? — Ваймс сощурил глаза.

— Стать последней каплей? Возможно. Но я ожидаю получить из этого выгоду.

— Выгода настолько велика, что ты готов привести в эти воды военные корабли? — Эдвард чуть откинулся назад, не понимая, сошел Фанатик с ума или достиг гениальности.

— В прошлый раз ты не захотел плыть со мной до Малабарского побережья Индии, назвав безумцем, — Грахго безразлично пожал плечами.

Плавание вышло трудным и рискованным, но оно полностью окупило себя. Тогда Фанатик не только потопил пару кораблей маркиза де Мора, но и озолотился вместе с командой.

— Что ж, я обдумаю твои слова.

Грахго расслабленно откинулся на песок, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает его. Он усмехнулся, негромко обратившись к Ваймсу:

— Надеюсь, твое решение будет правильным, Эдвард.

Что-то в его голосе не понравилось капитану “Жемчужины”. Простые слова о надежде, словно несли в себе скрытую угрозу, которую Грахго не желал озвучивать, но был вынужден намекнуть.

Глава 7. Алые нити

Нежные лучи восходящего солнца проникали сквозь неплотные шторы, смело заглядывая в прорехи и высвечивая кружащуюся в воздухе пыль. Они безжалостно сгоняли покрывало мрака, представляя небольшую комнатку без прикрас. Старый шкаф, чья зеленая краска выцвела и местами облезла, молчаливым стражем замер недалеко от двери. Рядом расположился массивный стол, частично закрытый небрежно брошенной одеждой, неровным пологом свисающей с краю. Лучи падали и на широкую кровать, беззастенчиво играя на рыжих локонах, раскиданных по подушке, заставляя их вспыхивать ярче, чем ночные костры. Мрак нехотя отступал. Позволял солнцу коснуться изящного изгиба женских бедер, перейти по худой руке, усыпанной веснушками, на загорелую грудь, покрытую шрамами, робко коснуться длинных ресниц, чтобы попытаться проникнуть сквозь закрытые глаза и вырвать из сладких объятий сна.

Грахго, цепляясь за остатки дремы, начал отворачиваться. Но громкие крики тропической птицы, ворвавшиеся через открытое окно, жестоко вонзились в голову, грозясь расколоть ее на сотни осколков. Нехотя открыв глаза, капитан облизнул пересохшие губы и перевел взгляд на клочок неба, виднеющегося сквозь пальмовые листья.

Еще было чертовски рано. Даже далекие крики перепивших гуляк явно говорили об этом. Фанатик, решивший продолжить сон, осторожно перевернулся на бок, утыкаясь носом в рыжую макушку и крепче прижимая к себе хрупкую женскую фигуру. Он уже мягко погружался в манящую невесомость, когда в дверь тихо, но требовательно постучали, резко и беспардонно вырывая сознание обратно в реальность. Женщина в его руках недовольно зашевелилась. Когда стук повторился, она, скривив тонкие губы, все же открыла глаза.

— Пошли их к черту, — сонно пробормотал Грахго, тяжело вздыхая.

Но рыжая, не стесняясь своей наготы и подтягиваясь на ходу, уже поднялась. Подхватив с пола халат, она накинула его на плечи, прежде чем приоткрыть дверь и выскользнуть в коридор.

Грахго лениво проводил ее взглядом, раздумывая: имеет ли смысл попробовать еще поспать или лучше бросить это гиблое дело? Звон разбитой бутылки за окном склонил чашу весов в сторону последнего. Не торопясь он направился в небольшой закуток за ширмой, где располагалась пустая бадья для омовения, низкий столик с тазом и мутное зеркало. Холодная вода помогла прогнать остатки сна и прояснить голову. Утро уже не казалось испорченным. Фанатик замер напротив зеркала, оглядывая свое отражение.

— Надо бы побриться, как вернусь на корабль, — проведя ладонью по порядком отросшей щетине, негромко заметил капитан.

Большинство пиратов редко заботились о своем внешнем виде, позволяя волосам расти, как им вздумается. Но Грахго так и не смог избавится от привычки ходить гладко выбритым. Это отнимало время, иногда мешало, но так и осталось неотъемлемой частью его жизни. Из самолюбования и размышлений Фанатика вернул женский голос:

— Я бы смотрела вечно на эту картину: сильный мужчина в лучах солнца… — рыжая демонстративно оглядела Грахго, прикусив нижнюю губу. После чего с сожалением вздохнула: — Но прибегал мальчишка угольков.

— Что-то случилось? — Капитан моментально нахмурился.

— Говорит, есть интересные вести. Просил заглянуть.