Потерян в море

Голос фрегата успокаивал, но не убеждал. Юнга все равно боялся неприятного человека, смотря на него широко распахнутыми глазами, хоть и пытался при этом скрыть испуг.

— Но о чем я? Ах, да! Традиция то традиция, но разум то мутиться… Так скоро и бесы начнут разговаривать, — моряк перешел на шепот, а потом и вовсе проговорил что-то неразборчиво, не переставая тянуться к Мальку.

— Эй!

Окрик Моргана, стоящего на палубе, привлек к себе внимание старика, позволив юнге выдохнуть.

“Никто не будет слушать труса. Навсегда останешься мальчиком для битья.”

— Проваливай, старик. Тебе здесь нечего делать, — боцман улыбался, но взгляд его был холоден и не сулил ничего хорошего.

— Может, вам нужен еще один опытный моряк, а? — Он склонился вперед, выгибая шею и смотря на Гранта снизу вверх.

“Морган не всегда будет рядом.”

— Нам хватает опытных моряков.

— Жаль-жаль… Не подсобишь в таком случае монеткой?

“У пирата два пути: прогнуть других или прогнуться самому.”

— Чего нет, того нет, — боцман демонстративно похлопал себя по карманам, так и оставив ладонь на рукояти катласа.

“Кто вызывает у тебя больше уважение: Кот или Морган?”

— Эх, а на таком корабле стоишь! Зря только доски мараешь… Тьфу! — Моряк презрительно сплюнул на причал. Вернув взгляд на юнгу, он поинтересовался и у него: — А у тебя, трусишка, тоже нет?

— Нет, — юнга сжал кулаки, перебарывая трепет в груди. — Вам лучше не сновать у нашего корабля.

— Ладно-ладно, поснуем где-нибудь еще, — моряк многообещающе ухмыльнулся, развернувшись и пойдя вдоль причалов.

Малёк сразу же выдохнул, с благодарностью переводя взгляд на фрегат и боцмана. Морган ничего не сказал, только осуждающе покачал головой, прежде чем вновь скрыться за фальшбортом.

“Либо уважение, либо презрение.”

Горечь неприятно подкатила к горлу юнгу. Он тяжело вздохнул. Малёк не был трусом, но порой ему было сложно перебороть себя. Ведь не был? За несколько лет он так и не смог привыкнуть к головорезам, с тоской вспоминая утерянный дом. Постоянные сравнения, память о наставлениях матери и учения отца не позволяли юнге начать жить по жестоким законам моря.

“Ты научишься. Смотри, слушай, не отталкивай. Мы все теперь часть тебя.”

Отверженный бросил на расстроенного мальчишку мимолетный взгляд. Он понимал его, как никто другой. Пираты не строят себе кораблей. Они захватывают чужие, безжалостно и решительно переделывая и приспосабливая их под себя. Еще вчера ты был гордым военным фрегатом, что несет на своем борту команду благородных и смелых людей, но уже сегодня ты пропитанный кровью пиратский корабль, а на палубе твоей осталась одна смерть.

“А теперь не мешай мне ждать Грахго.”

— Будто этому можно как-то помешать!

Но фрегат уже не отвечал на колкое замечание юнги, погрузившись в ожидание, изредка посматривая на мир глазами своего капитана. Мальку ничего не оставалось, кроме как оставить Отверженного.

Крики чаек разносились над бухтой, где жизнь кипела и с наступлением сумерек. Пиратский порт никогда не спал. Смех и грубые песни звучали тем громче, чем темнее становилось небо. Ежесекундно ощущая опасность в море, пираты стремились насладиться жизнью на месяцы и годы вперед, проживая и прожигая ее так, словно завтра их уже ждала смерть. В царившем повсюду хаосе Грахго, сидевший на ящиках, расположенных на одном из причалов, выглядел инородно. Слишком спокойным и умиротворенным он был. Уперевшись руками на колени, Фанатик с безмятежным видом наблюдал, как швартуется “Жемчужина”. Головорезы Эдварда Ваймса ничем не уступали в мастерстве команде “Отверженного”. Грахго знал это не по наслышке. Когда-то он плавал со многими из них под командованием Ортего, что прославился далеко за пределы карибского бассейна. Но затем, влекомый жаждой авантюры, Ваймс с верными людьми угнал новенький бриг из порта Панамы. Тогда Эдварду не посчастливилось стать капитаном. Это место занял Гойо Фернандес, до этого служивший у Ортего старпомом. Но через пару лет Ваймс отомстил, самолично вручив Фернандесу черную метку, а после оставив болтаться на рее. В тот раз Грахго не пошел за Ваймсом. На одном корабле не может быть двух капитанов. Он не хотел выбирать между властью и дружбой, а потому остался с Ортего.

Покончив со швартовкой, пираты вскоре ступили на причал. Никто из них не удивился Фанатику. О дружбе или сотрудничестве двух капитанов знали многие. “Жемчужина” и “Отверженный” не раз выходили на рейды вместе, совершая безумные и опасные нападения. А потому многие охотно здоровались с Грахго, не забыв предупредить своего капитана о госте.

Эдвард не заставил себя долго ждать. Его статную фигуру легко было заметить среди команды. Он двигался намного плавнее и мягче, чем все они вместе взятые, напоминая ядовитую змею, спускающуюся по ветке дерева. Став капитаном, Ваймс отрастил волосы и небольшую бородку, которые заплетал в тонкие косички. Смеясь, он убеждал Грахго, что это для солидности. Но Фанатик был уверен — Эдвард нашел простой способ носить часть своего золота и серебра при себе, обличив его в десятки бусин, проглядывающих меж прядей волос.