Потерян в море

Тень сомнений пробежала по лицам пиратов, но Морган негромко произнес:

— Я слышал от кока, будто капитан наш знатных кровей и начинал плавать на военном корабле самой Испании.

— Да лан? Что б он тут забыл тогда? — Чайка даже выпрямился от удивления.

Угорь тут же шикнул на него:

— Не ори.

Морган пожал плечами:

— Понятия не имею. Но вы его фамилию слышали? Грахго де Мора…

От подобного заявления юнга дернулся, опрокинув пустое ведро. Разве может подобное быть? Нет, Матео и до этого раз или два слышал «де Мора», но принял за обман слуха. Когда начинаешь выдавать желаемое за действительное. В голове сразу же закрутились воспоминания. Может ли Фанатик оказаться его родственником? Фамилия их семьи не такая уж и распространенная, а потому шанс был. Перед внутренним взором зыбкой дымкой всплыл образ дяди Уго, которого Матео почти не помнил. Тот погиб давно, когда мальчику было не больше пяти. Но в памяти осталась теплота и веселье, всегда сопровождающие приезд дяди. Тот всегда первым делом брал на руки неуклюжего племянника и подкидывал высоко-высоко вверх, иногда делая вид, словно не успеет поймать. Матео одновременно хотел, чтобы Фанатик оказался его дядей Уго, но в то же время боялся этого. Иметь в родственниках пирата? Тем более такого? Несмываемый позор. Да и не походил капитан на человека, для которого родственные связи важнее вольной жизни.

— Эй, хватит изображать вяленую рыбу! — болезненный тычок ногой в бок от Моргана оборвал нить воспоминаний. Матео и не заметил, как пираты перестали перемывать кости капитану. Помощник боцмана пригрозил: — Когда вернусь, чтобы половина была уже чистой.

— Будет чистой, — еще раз оглядев палубу, юнга обреченно принялся за дело.

Он никак не мог вспомнить полного имени дяди. Дома, если разговор немыслимым образом заходил о нем, его все называли Уго, а за пределами поместья никто не спешил упоминать. Безжалостно терзая разум и не получая каких бы то ни было результатов, Матео пришел к выводу: нужно узнать полное имя капитана.

Мытье палубы всегда являлось не только утомительным, но и тяжелым занятием. Все время на коленях, с водой и деревом, отчего болела каждая часть тела. Заканчивая, юнга привалился спиной к фальшборту и тяжело вздохнул. Он чувствовал слабую дрожь корабля, напоминающую мурчание кошки. Только значительно тише и обладающую более хриплыми нотами. Но успокаивало оно ничуть не хуже.

Внезапно раздался крик Кота:

— Обломки по правому борту!

Команда пришла в движение. Матео, с трудом разогнувшись, также поспешил к правому борту, с любопытством вглядываясь в воду. На волнах качались куски дерева, бочки, обрывки парусов и такелажа.

— Глядеть в оба! — Ловкий Эр напряженно осмотрелся вокруг.

— Человек за бортом! — вновь подал голос Кот.

Санчо и Ришар тут же принесли подходящий канат, который, когда фрегат подошел ближе, кинули в воду. Конечно, Отверженный мог вытащить бедолагу сам. Но никто из пиратов не стал просить корабль об этом. Тот редко откликался на подобные просьбы, если они исходили не от капитана.

Мужчина в воде из последних сил цеплялся за обломок бушприта. Его разум находился где-то между сном и явью. И даже конец каната, ударивший беднягу по плечу, оказался незамеченным.

— Дьявол. Еще раз, — скомандовал Эр.

Вторая попытка не принесла результата. Пираты переглянулись. Никто не желал лезть ради непонятного человека в воду. Они принялись кричать, пытаясь привлечь его внимание.

— Он же сейчас утонет, — прошептал Матео, заметивший, как ослабевает хватка человека.

— Даже если очухается, — кивнул Угорь.

Взгляд юнги в сомнениях метался от человека за бортом до фрегата, а после меж пиратов. В итоге мальчишка бросился к носовой фигуре.

— Отверженный, — упав на основание бушприта, Матео обратился к кораблю: — помоги ему. Пожалуйста.

«Зачем? От него воняет смертью».

— Ну и что?

«Ему уже не помочь».

— Но мы должны хотя бы попытаться! — не унимался юнга, не замечая, как на него поглядывает остальная команда. — Как можно жить потом, если закрывать глаза в такие моменты?

— Легко, — усмехнулся за спиной мальчишки Освальд.

— И долго, — не преминул добавить Чайка.

Матео обернулся к пиратам, не находясь с ответом. Расчетливый взгляд Освальда резко контрастировал с добродушным выражением лица. Чайка же и вовсе беззаботно смотрел за борт. Фрегат дернул щупальцами, а после потянулся в воду канатами.

— Ого! Чем ты подкупил его, а? — хохотнул Чайка, оборачиваясь и одобрительно кивая юнге.

Канаты оплели мужчину, чьи руки сразу же соскользнули с обломка, и потянули из воды, чтобы затем опустить на палубу. Влажные золотые волосы в беспорядке упали на доски. Когда спасенного перевернули, то перед командой, обступившей со всех сторон, предстал Эммет Ланкаль, капитан юркой шхуны «Стерва». Кто-то успел привести Мясника, и он сразу же принялся проверять его пульс. Пиратам пришлось вылить на Эммета воды, приводя в чувство.

— Где я? — прохрипел Ланкаль, откашливаясь.

— На борту «Отверженного», — ответил ему Саром. — Выпей.

Мясник подал Эммету пузатую бутылку рома, которую принес с собой.