Потерян в море

Отверженный нахмурился. В его памяти медленно, словно поднимаясь из песка, восставали образы. Совсем еще юный Грахго, — он тогда был не старше Матео, — упрямо тянул Отверженного за собой. Уговаривал. Ну и что, что они могут купить фрукты на рынке или даже послать за ними слугу? Добытые в приключении мандарины будут в сто крат вкуснее! Отверженный тогда едва не застрял на заборе, зацепившись ремнем, а Грахго, перепугавшись криков деревенщин, свалился с дерева. Мандарины оказались ужасно горькими.

«Вспомнил», — в голосе корабля послышалось удивление и неприкрытая радость. Раньше он почти не видел такие цельные картины прошлого. Так, неясные тени и обрывки.

— А что ты еще помнишь?

«Я пом…» — корабль резко умолк, не в силах дать ответ.

Его взгляд шарил по волнам, будто там плавали размокшие страницы его воспоминаний. Грахго не торопил его, безразлично разглядывая звездное небо.

«Тебя. И рыжего кота,» — через время произнес Отверженный. — «А еще гранаты. И… боль. Много боли, вот здесь», — он коснулся ладонью груди, и Грахго вздрогнул.

Именно в это место Отверженного ударил пиратский катлас, перерубив ребра и повредив легкие.

«Грахго, каким я был?»

— Так сразу и не сказать… Я бы сравнил тебя с солнцем, чье появление всегда согревает. Ты был человеком слова и верил в лучшее. А еще, — Грахго на мгновение запнулся, не уверенный, стоит ли говорить дальше. После недолгого колебания он все таки продолжил: — Ты ненавидел пиратов.

Повисла долгая, гнетущая тишина. Корабль искал воспоминания и эмоции, но не находил. Чуть подергивал щупальцами, пытаясь разобраться. Ведь так странно слушать о себе, но при этом не видеть в этих словах себя.

«Грахго, но ты ведь был пиратом до того, как я стал кораблем?»

— Да.

«И как я реагировал?»

Капитан немного нервно хохотнул:

— По правде, я думаю, ты не успел осознать.

Отверженный поднял голову к Грахго, разглядывая его с подозрением и ужасом одновременно.

«Это ведь не ты сделал меня кораблем?»

— Как бы я это сделал? Конечно, нет. Просто тогда я пришел слишком поздно.

«Это хорошо».

Они вновь замолчали.

Волны убаюкивающе бились о борт фрегата. Со стороны палубы доносились приглушенные разговоры пиратов. Слышались перекаты игральных костей по дереву.

Грахго опустил взгляд на воду и напрягся. Меж волн виднелась пара глаз, отражающая свет. Приглядевшись внимательнее, капитан рассмотрел белые волосы, полупрозрачными водорослями покачивающиеся на поверхности воды. Лунный свет вырисовывал только верхнюю часть головы, которая то и дело скрывалась под водой. Но даже так сомнений не оставалось: взгляд потусторонних глаз был направлен прямо на Грахго. Этот зрительный контакт поднимал волосы дыбом и отправлял страх спуститься ледяной змейкой по шее вниз.

С очередной волной, белые огоньки над водой исчезли. И сколько бы не вглядывался Грахго, он так и не смог их обнаружить.

С трудом оторвавшись от воды, капитан вернул свое внимание к небу. Там, среди звезд, вырисовывалась вереница вопросов, которые Грахго было некому задать. Но ответы на них казались невероятно важными и нужными. Едва не потерявшись в череде нескончаемых «если», Грахго пришлось напомнить себе: он не желторотый подросток, а пират. Это намного весомее обычного человека.

Но один момент все равно не давал капитану покоя. Поборовшись с собой еще с десяток минут, он сдался и шепотом спросил:

— Что мне делать, старик?

В его тихом голосе чувствовалось подступающее отчаяние, что мягко кралось на мягких лапах.

— Я так хотел отомстить за тебя. За себя. Хотел, чтобы ублюдок Роуз утонул в своих страданиях. Хотел вернуть тебя человеком. Но теперь… Нужно ли это? Может, стоит плюнуть на все и просто отвезти Матео в Валенсию?

«И взойти на виселицу?» — с сомнением спросил Отверженный.

— Я давно готов к ней. Но не хочу, чтобы твои доски гнили на дне моря.

«Ты склоняешься к самому легкому пути, вместо того, чтобы бороться. Если все люди такие, то я не хочу быть человеком».

— Теперь я отвечаю не только за тебя, но и за Матео, — Грахго опустил голову.

«Почему ты винишь во всем Роуза?» — неожиданно сменил тему фрегат.

— Потому что он сдал тебя пиратам. Потому что он ухлестывал за моей сестрой. И потому что он хочет получить состояние моего отца, — зло прошипел Грахго, чувствуя, как внутри вновь разгорается ненависть, способная спалить дотла и его самого.

Корабль удовлетворенно кивнул. Помимо стремления помочь капитану и не дать ему умереть, Отверженный чувствовал и нежелание отпускать Матео от себя. Он боялся за его судьбу не меньше, чем Грахго. Было ли это следствием их связи, воскрешения юнги или корабль знал мальчика, когда еще сам был человеком? Отверженный не знал ответа.

«И ты думаешь, что пока жив Роуз, в Валенсии будет безопасно? Самое безопасное место во всем мире для мальчика — это я. Тем более, если он такой подлец, то что ему стоит вновь взяться за твою сестру?»