Последняя орбита

— В конце прошлого века самой дальней, последней планетой в Солнечной системе называли Нептун. Однако уже тогда астро­номы заметили, что его теоретическая орбита не соответствует действительной, и выразили естественную мысль, что на Нептун воздействует другая неизвестная планета. Но какая? Где она? По­иски начались в 1878 году. Астрономы наблюдали в телескопы, математики делали расчеты орбиты этой неизвестной планеты, но проходили годы, а планеты не было. Только в 1930 году на фотографиях места, которое вычислили математики, была за­мечена неизвестная звездочка. А вскоре подтвердилось, что это и есть новая планета, за которой так долго охотились астрономы. По традиции ей дали имя мифического бога. Через двадцать летудалось измерить диаметр Плутона — он составляет 0,46 земного, или 5870 километров. Таким образом, Плутон немного больше Меркурия и меньше Марса. Среднее расстояние от Солнца — со­рок астрономических единиц, или шесть миллиардов километ­ров. Это — последняя из известных планет Солнечной системы. Дальше уже, видимо, начинаются владения других миров. Блеск Плугона не постоянен. Иногда он кажется ярким, порой — туск­лым. Это обычно бывает у планет, вращающихся вокруг оси, как Земля, например. Значит, и на Плутоне есть и день, и ночь, в за­висимости оттого, какой стороной он обращен к Солнцу — оно и для него является единственным светилом. Сутки равны шести земным плюс девять часов, двадцать одна минута и тридцать се­кунд. Это данные наблюдений. Анализ их позволяет сделать вы­вод, что Плутон не похож на другие большие планеты Солнечной системы.

Вундеркинд остановился, как бы прикидывая, говорить еще что-то или нет, и Витя поспешил с вопросом — ведь раньше он как-то Плутоном не интересовался:

— А что это за наблюдения?

— Согласно расчетам, — ровным голосом заговорил робот, — масса этой небольшой планеты равна земной...

— Ого! — воскликнул изумленный юноша. — Пятьде­сят граммов в кубическом сантиметре, — расчеты он умел делать не хуже ЭВМ, — плотность в шесть раз больше, чем у железа?

— Да, — деловито подтвердил Вундеркинд. — Плоскость его орбиты наклонена к плоскостям орбит других планет под большим углом — семнадцать градусов, чего не наблюдается ни у одной другой планеты Солнечной системы. Сутки на больших планетах равны десяти — пятнадцати часам, на Плутоне же они намного длиннее...

— Спасибо, Вундеркинд, — перебил Павел робота, — поз­воль теперь мне пофантазировать.

— Пожалуйста, Вундеркинд фантазировать не умеет, — с до­стоинством ответил робот. — Он будет слушать и запоминать.

— А запомнив, в другой раз ты и это расскажешь, — усмех­нулся Павел. — Так вот... Первое, что мы сделаем, опустившись на Плутон, — посмотрим на его небо. Оно должно выглядеть однородной черной бездной. Созвездия будут такими же, как и те, что мы видели с Земли и Марса. Солнце, однако, будет выглядеть лишь яркой звездой. Оно дает Плутону тепла в две с половиной тысячи раз меньше, чем Земле, однако освещает его поверхность в двести раз ярче, чем Землю полная Луна. Без телескопа мы увидим лишь очень яркий Нептун, а также Сатурн и Уран. А Юпитер — вряд ли. Атмосферы на Плутоне нет, ви­димо, во всяком случае, если она и есть, то должна быть очень разреженной, ничем, пожалуй, не отличающейся от космичес­кого окружения.

— Веселая картина, Павел Константинович, — покачал голо­вой Витя. — Ночь, горы... Погуляем.

— Это еще не все. Если за Плутоном нет другой планеты, ко­торая влияла бы на движение Нептуна, то нам будет скверно не только от тьмы и бездорожья, а и от большой силы тяжести.

— Да, — выдохнул Витя, — очень грустно. Одна надежда, что мы и здесь, как на Марсе, ошибаемся.

В кают-компании было тепло, по-домашнему уютно. И только включенный экран напоминал, что вокруг — бескрайний космос, готовый поглотить маленький корабль земных смельчаков.

Часть пятая

I

Было девять часов по московскому времени, когда Бурмаков передал в Центр управления полетом, что «Набат» вышел на ор­биту искусственного спутника Плутона.

Утомленные дальней дорогой, а еще больше — пустым и молчаливым космосом, люди с удовольствием смотрели на сов­сем близкую планету, само существование которой напоминало им о родной Земле. И странно, — стремление увидеть что-то новое, незнакомое, надежда найти следы пришельцев, которой они жили долгие последние месяцы и которая сейчас вроде бы осуществлялась, вдруг как-то померкли, уступив место желанию просто почувствовать под ногами надежную тысячекилометро­вую толщу, походить по Плутоновой тверди. Эти чувства были настолько сильны, что Бурмаков решил не делать, как раньше на Марсе, полетов по очереди на «Скакунке», а сразу посадить на планету «Набат».