Последняя орбита

— Функциональные системы действуют нормально, — по­медлив, ответил робот. Словно мощный взрыв оглушил и его. Подтверждая, что не врет, добавил: — Нас завалило.

— Ничего более веселого не скажешь? — неожиданно рассер­дился Павел.

— Скала весит пятьсот земных тонн, завал плотный, без про­светов, — роботу Павлова вспышка была безразлична. — Связь с главной ЭВМ отсутствует.

Гуща чуть не взвыл от отчаяния. Его беспокоили не столько собственная беспомощность, сколько Бурмаков и Витя. Они видели катастрофу и сейчас подумают, что он погиб. А он еще не сложил руки, хотя надежная, казалось, пещера стала ловушкой. С горечью сказал :

— Влетел из огня в полымя.

Вундеркинд мгновенно отреагировал:

— О наличии пламени информации не имею.

Несмотря на критичность положения, это механическое заме­чание чрезвычайно практичного робота рассмешило Павла.

— Мудрец, соображай, как выбраться.

Создатели электронного мозга Вундеркинда не предвидели подобной ситуации, и робот начал выдавать предложения, кото­рые в их положении были не более чем чушью, — сдвинуть ска­лу рычагом, разрушить направленным взрывом, пробить лазером штольню...

Гуща слушал его одним ухом и думал, что не только создатели Вундеркинда, но и он сам не предвидел такой ситуации. Иначе хотя бы лазер захватил. Надежда на товарищей была слабая. Они знают, что он в пещере, и наверняка поспешат на выручку. Одо­леть скалу, если она просто завалила вход, для них пустяк. Но если взрыв здесь разбросал все вокруг? Тогда сюда не добраться. Так что ему сидеть и ждать освобождения не приходится.

Нужно оставить друзьям знак, а самому искать выход в проти­воположном конце пещеры.

Теперь впереди опять шел человек. Вундеркинд не обиделся на это и бесшумной тенью брел сзади, будто блуждание в зава­ленных пещерах было для него привычным занятием, заложен­ным в кибернетическую программу. Павлу очень хотелось знать, что за варианты и комбинации прокручивает электронный мозг его помощника. Но умный Вундеркинд такого абстрактного воп­роса не поймет, он умеет отвечать только на что-то конкретное. А оно не созрело.

Недавно чистая, похожая на разработанную штольню в шахте, после взрыва пещера была засыпана камнями, кое-где взды­билась, кое-где просела. Ноги часто цеплялись, скользили, прова­ливались. А впереди была все та же зловещая пустота, в которой исчезал свет сильного фонаря. Она раздражала своей бесконеч­ностью, она и успокаивала. Ведь все же давала надежду... Павел, однако, старался об этом не думать. Подбадривал себя тем, что за спиной осталось несколько пройденных километров, что этот проход в толще горы вряд ли возник в результате какого-то катак­лизма. Его промыл когда-то давно водный поток, вырвавшийся на свободу из глубинных недр, и он должен вывести на свободу. Павел чувствовал, что этот вывод шаткий, безосновательный. Но другого придумывать не хотел.

Каменный столб вырос на пути, когда они уже прошли кило­метров пятнадцать. От него туннель раздваивался. Ошеломлен­ный, Павел замер: не подбрасывает ли Марс лабиринт, в котором можно проблуждать до скончания века? Налево пойдешь, напра­во...

— Человеку пора питаться.

Глуховатый голос робота в этой деревянной тишине про­звучал как напоминание о существовании. Только предложение было нелепым. У человека, думалось, дела были поважнее, чем обед или, может, ужин. Чего заботиться о волосах, когда сама го­лова держится не слишком надежно. Да и есть не хотелось. Од­нако Павел понимал и то, что на нервах долго не продержишься, и должен был только благодарить верного Вундеркинда, который ничего не забывал. Он нехотя сел на какой-то обломок, приладил питательный аппарат. Концентрированная высококалорийная пища показалась, как никогда раньше, безвкусной. Павел с иро­нией подумал, что он не ест, а заправляется. Как машина. А это плохо. Так до паники недалеко.

Хронометр показывал четырнадцать часов. Разгар марсианс­кого дня, ясного, солнечного, с дымком на горизонте. А может, мрачного, в красной дымке песчаной метели. Да имело ли это для Павла значение? Уже четверть здешних суток он отрезан от всей Вселенной, и конца пути по-прежнему не видно.

Мысль была обидной, болезненной, и Павел решился было вскочить, чтобы идти дальше, не медлить, сложа руки. Однако неожиданно вместо этого сполз вниз и лег прямо между жест­кими колючими камнями. Что толку переть на рожон, руководст­вуясь одним инстинктивным желанием выбраться, выжить. Поспешность — дурной советчик, особенно если сидишь в хо­лодном базальтовом мешке.