Последняя орбита

За одним из холмов равнина внезапно закончилась. До самого горизонта простиралось вздыбленное каменное поле. Будто какой-то великан ударил тяжелой кувалдой по большой горе, и она распалась на бесчисленное множество скальных осколков.

Павел пошел перед этим каменным месивом, угрюмо взгля­нул на свою машину и проворчал:

— Одно название — вездеход.

— А до Никс Олимпика двадцать километров, — то ли посо­чувствовал, то ли, вспомнив недавнюю беседу, уколол Бурмаков с «Набата».

Павел промолчал. Вундеркинду реплика, видимо, не понра­вилось, и он равнодушно, что прозвучало в этих обстоятельствах язвительно, уточнил:

— Двадцать километров до подножия.

— Спасибо, Вундеркинд, — серьезно сказал Павел, хотя мог бы и усмехнуться: роботы эмоций не улавливают. — Ты верный друг. Будем искать тропинку.

Вундеркинд похлопал зелеными глазами и снова выдал поправку, теперь уже своему хозяину:

— На Марсе тропинок нет. Марс необитаем.

— Два-ноль в твою пользу, — твердолобость робота, в общем естественная, развеселила Павла. — Нет тропинок — будет про­ход, лазейка или еще что-нибудь подобное.

Они двинулись вглубь каменного поля, минуя нагромождения, пробираясь меж горными обломками. Идти было не так трудно, как думалось ранее. Павел только боялся, чтобы его помощник, ходок не слишком ловкий, не споткнулся, и выбирал самую на­дежную дорогу. Это задерживало. Вскоре робот забеспокоился. Его электронный мозг не понимал причин, которыми руководст­вовался человек, он отметил сам факт. А потом прикинул и ре­шение. Едва они остановились, Вундеркинд опередил человека и заявил:

— Впереди пойду я.

— Что вы там не поделили? — Бурмаков услышал их.

Контрольную телеустановку Павел с собой в эти каменные джунгли не взял, хватало груза и без того, и на корабле видели лишь то, что он хотел показать, но разговор с роботом слыша­ли.

— Маленький бунт кибертехники, — Павел не знал, сможет ли заставить Вундеркинда вернуться на место.

— Пусть идет, может, он только с виду неловкий, — посове­товал Бурмаков.

Вундеркинд оказался ловким скалолазом, несмотря на свои негнущиеся ноги. Он двигался быстро, находил проходы, про­тискивался сквозь щели, даже перепрыгивал с камня на камень. И совсем не уставал. Гуща едва поспевал за ним, удивляясь со­вершенству робота, которое обернулось еще одной стороной.

Двадцать километров до подножия горы было напрямик. Дли­ну лабиринта в камнях не сумел заранее вычислить даже Вундер­кинд. Через пять часов ходьбы хаос закончился так же внезапно, как и возник. Перед спутниками открылась узкая песчаная поло­са, плотная, гладкая, словно отутюженная дорожным катком. А за ней, словно вырастая из этого красного фундамента, начиналась гора, крутая, голая, огромная.

Павел остановился, пораженный величием марсианской при­роды.

— Вымахала! — воскликнул он. — Сила тяжести здесь мала, вот горы и растут.

Вундеркинд переступил с ноги на ногу, выбирая наиболее удобную позу, поднял голову и, поблескивая направленными на гору глазами-линзами, выдал справку:

— Никс Олимпика, или Снега Олимпа, имеет протяженность около пятисот километров у подножия. Ее вершина представляет собой кратер диаметром шестьдесят километров. Над кратером возвышается пик с почти вертикальными склонами. Наибольшая высота горы примерно двадцать километров. — И умолк. Под­держивать разговор робот не умел.

Напарник хлопнул его по плечу:

— Не горюй. Не заберемся сами — ракетоплан выручит. Впро­чем, и через каменную чащу пробираться не было нужды. Плохо, Вундеркинд, без разведки.

Это слышали и на корабле. Но ни Степан Васильевич, ни Витя не отозвались, Павел и сам понял, что поспешил.

Им все-таки повезло. После того как около часа шли вдоль глухого горного склона, неожиданно наткнулись на трещину. Широкая, похожая на след, проложенный рекой или ледником, она плоскостью тянулась куда-то далеко в высоту, рассекая гору надвое. Павел показал товарищам вход в расщелину, сказал:

— Поднимемся.

— Скоро стемнеет, — с сомнением напомнил Степан Васи­льевич.

Павел взглянул на солнце. Оно уже клонилось к западу, но должно было еще долго освещать трещину.

— Найдем пещеру и заночуем. Должен же человек обосно­ваться на Марсе!

Дорога была хорошей, без неожиданных обвалов и оползней, и Павел с Вундеркиндом довольно быстро продвигались вперед. Робот по-прежнему шел первым. Но сейчас Гуща доверял ему больше. Он смотрел, как кибер не слишком эстетично загребал ногами, и думал, что очень часто мы пользуемся условными представлениями, пожалуй, не всегда верными, а лишь привыч­ными. Вот и робот вроде бы неуклюжий. Однако, даже косола­пя, он ловок, легко обходит бугорки и ямы, ни на мгновение не замедляя передвижение. Конечно, он, несмотря на свою форму, только машина. Совершенная, в определенной мере умная, но машина. Но, может, изящество в своей сути и есть величайшая целесообразность? И механизма, и человека.