Последняя орбита

— Не думаю, — Бурмаков не сводил глаз со скалы. — У Мар­са собственная история развития. Здесь не льют дожди, во вся­ком случае, видно, что не лили на протяжении многих тысяч лет, не бушуют снежные бураны. Таким образом, местные породы не подвергаются, в отличие от земных, сильным климатическим воз­действиям. Поэтому, кажется, на этом разрезе можно проследить биографию если не всей планеты, то этого района — определен­но. Давай присядем, ведь и на Марсе, похоже, в ногах правды нет.

Неподалеку лежал вросший наполовину в грунт большой плоский валун.

— Не камень, а ложе. — Бурмаков присел сначала на краешек, проверил на прочность и тогда подвинулся дальше.

Несмотря на скафандры, Степан Васильевич и Витя в этот момент выглядели совсем как на Земле. И пейзаж вокруг них, как показывал экран, тоже был почти земной. Однако Павел догадывался, что капитан остановился здесь не случайно. Он ви­дел что-то такое, что пока было открыто ему одному. Разве не из-за этого умения понимать чужую природу Бурмаков на Луне нашел полезный минерал там, где до него побывали две экспедиции?

— Горы старые, здесь давно не было активных тектонических процессов. Так что, — Степан Васильевич сказал это иронично, посмеиваясь, — нам с тобой, Виктор, марсотрясение не угрожает. А теперь смотри. Нижний слой — базальт, выше — застывшая лава. Когда-то здесь было жарко — гремели вулканы, пылали, как факелы, кратеры, в небе плавали тяжелые черные тучи, но проли­вались они не дождем, не градом, а вулканическим пеплом.

— Из недр же, наверное, извергалась и вода, большие массы воды. Где она?

— Так было на Земле, Виктор. Возможно, так было и на Мар­се. Иначе откуда песчаное, похожее на русло дно ущелья, его из­вилистость. — Бурмаков говорил раздумчиво. — А может, тут все происходило по-марсиански. Вот тебе программа на будущее — ищи ответы. Начинай сегодня. Ведь сколько потребуется для это­го времени — дней, месяцев, лет, — неизвестно.

Вроде бы шутил капитан. А Витя понял предложение всерьез. Нерешительно, как бы извиняясь, что отказывается, сказал:

— Тут столько непознанного...

Бурмаков вздохнул, соскочил с камня:

— Наверное, Виктор, ты ответил правильно. Мы действитель­но в самом начале. Ну, за работу.

Солнце понемногу перебралось в зенит. Заметно потеплело. В ущелье, как в аэродинамической трубе, загудел ветер. А сине-фиолетовое небо по-прежнему было чисто, и на нем пробивались крупные золотистые звезды.

Наполнив контейнеры, капитан и Витя вернулись к ракето­плану. Завтра образцы марсианских пород станут достоянием лабораторий. А сегодня космонавты посетят другие места: Витя побывает в большом кратере, вблизи которого стоял ракетоплан, а Бурмаков пролетит над ущельем на север, где оно брало начало у большой горы.

Вскоре рядом со «Скакунком» расправил крылья серебристый самолетик. Маленький, хорошо видный на темно-сером фоне го­лого каменного плато, он, наряду с высоким стреловидным ракето­планом, который длинные опорные штанги делали еще более вы­тянутым вверх, выглядел кукольным, беспомощным. Как поведет себя воздушный аппарат в почти безвоздушном небе? Бурмаков испытывал самолет на Памире, знает его возможности. Но Павел тревожился. И за Витю тоже. Парень он дисциплинированный, но вдруг захочет на глазах миллионов телезрителей — передача же будет продолжаться — покрасоваться, продемонстрировать альпи­нистские способности в обрывистом скальном кратере?

— Ты, Витька, не очень там, — Павел по отдельной линии связи все-таки предостерег юношу. — Один будешь.

— Не подведу, Павел Константинович. — Он повернулся, за­кинул лицо в наушниках в направлении невидимого оттуда, с по­верхности планеты, «Набата», будто и взглядом хотел заверить, что волноваться за него не надо. Витя был далековато от камеры, но Павлу показалось, что он даже подмигнул. Хитровато и свое­вольно, как это обычно делал.

Сейчас перед Павлом светились два экрана. На одном Бур­маков вел своеобразный репортаж, показывая, что видит сам с километровой высоты. На втором, так же, как недавно в ущелье, автоматический телепередатчик держал под своим неусыпным оком Витю.

На экране Бурмакова ничего особенного не было — те же, разделенные не слишком глубоким ущельем, однообразные горы, и Павел больше следил за Витей.

Юноша остановился на краю кратера вулканического происхож­дения. Где-то в прозрачной дымке просматривалось дно, покрытое застывшей лавой. Склоны кратера были довольно пологие, и Витя цепляясь рукой за острые каменные выступы, начал спускаться. Делал это он легко, вприпрыжку. Телекамера, хотя и мобильная, человеческих способностей не имела и вынуждена была остаться наверху. Павел постоянно увеличивал изображение, чтобы хорошо видеть парня и то, что было рядом с ним. Но увеличение также было не безгранично, и с каждым Витиным шагом детали теряли четкость. К счастью, юноша вскоре достиг дна. Бугристое, оно, по­хоже, давно лежало в сонной неподвижности.