Под стягом победным

Nevertheless, the opening sentences regarding the storm last night, the snow in the fields, and the flood, elicited for Hornblower one interesting fact - that the river whose roar they could hear was the Loire, four hundred miles or more from its mouth in the Bay of Biscay.	Тем не менее, из первых фраз о вчерашней буре, снеге на полях и паводке Хорнблауэр почерпнул любопытный факт: река, чей рев до него доносится - Луара, за четыреста с лишним миль отсюда впадающая в Бискайский залив.
A few miles upstream lay the town of Nevers; a little way downstream the large tributary, the Allier, joined the Loire, but there was hardly a house and no village on the river in that direction for twenty miles as far as Pouilly - from whose vineyards had come the wine they had drunk last night.	В нескольких милях выше по течению расположен город Невер, чуть ниже в реку впадает большой приток, Алье, но в ту сторону на двадцать миль жилья нет почти до Пуильи, деревни, где вырастили виноград, вино из которого они вчера вечером пили.
"The river is only as big as this in winter," said the Vicomtesse.	- Река только зимой такая полноводная, - сказала виконтесса.
"In summer it dwindles away to almost nothing.	- Летом она мелеет.
There are places where one can walk across it, from one bank to the other.	В некоторых местах ее можно перейти вброд.
Then it is blue, and its banks are golden, but now it is black and ugly."	Тогда она синяя, а берега золотые, но сейчас она черная и безобразная.
"Yes," said Hornblower.	- Да, - сказал Хорнблауэр.
He felt a peculiar tingling sensation down his thighs and calves as the words recalled his experience of the night before, the swoop over the fall and the mad battle in the flood.	Слова ее напомнили ему события предыдущего вечера, падение с водопада и смертельную схватку с потоком, и он ощутил странное покалывание в икрах.
He and Bush and Brown might easily all be sodden corpses now, rolling among the rocks at the bottom of the river until the process of corruption should bring them to the surface.	Он, Буш и Браун могли бы сейчас окоченевшими трупами катиться по каменистому дну, чтобы позже всплыть, раздувшимися, на поверхность.
"I have not thanked you and M. de Gra?ay for your hospitality," he said, picking his words with care.	- Я не поблагодарил вас и господина графа за гостеприимство, - сказал Хорнблауэр, тщательно выбирая слова.
"It is very kind of the Count."	- Мсье де Грасай очень добр.
"Kind?	- Добр?
He is the kindest man in the whole world.	Да он добрейший человек в мире.
I can't tell you how good he is."	Не могу выразить, какой он хороший.
There was no doubting the sincerity of the Count's daughter-in-law as she made this speech; her wide humorous mouth parted and her dark eyes glowed.	Графская невестка безусловно говорила искренно: ее крупный выразительный рот приоткрылся, темные глаза сияли.
"Really?" said Hornblower - the word 'vraiment' slipped naturally from his lips now that some animation had come into the conversation.	- Правда? - спросил Хорнблауэр. Теперь, когда разговор оживился, слово "vraiment" само пришло на язык.
"Yes, really.	- Да, правда.
He is good all the way through.	Он хороший во всем.
He is sweet and kind, by nature and not - not as a result of experience.	Он ласковый и добрый от природы, а не... а не потому, что таким его сделала жизнь.