Под стягом победным

Marcel married me when his regiment was billeted in our village, but the others never married.	Марсель женился на мне, когда его полк стоял в нашей деревне, а двое других были неженатые.
Louis-Marie was only eighteen when he died."	Луи-Мари было восемнадцать, когда он умер.
"Terrible!" said Hornblower.	- Terrible! - сказал Хорнблауэр.
The banal words did not express his sense of the pathos of the story, but it was all he could think of.	Банальное слово не соответствовало трагическому рассказу, но другого он подобрать не сумел.
He understood now the Count's statement of the night before that the authorities would be willing to accept his bare word that he had seen nothing of any escaped prisoners.	Теперь стали понятны вчерашние слова графа, что власти поверят ему на слово во всем, что касается беглецов.
A great gentleman whose three sons had died in the Imperial service would never be suspected of harbouring fugitives.	Знатного вельможу, чьи сыновья погибли за Империю, не заподозрят в укрывательстве военнопленных.
"Understand me," went on the Vicomtesse.	- Поймите, - продолжала виконтесса.
"It is not because he hates the Emperor that he makes you welcome here.	- Он приютил вас не из ненависти к Императору.
It is because he is kind, because you needed help - I have never known him to deny help to anyone.	Просто он добр, а вы чуждаетесь в помощи - не помню, чтоб он хоть раз отказался кому-нибудь помочь.
Oh, it is hard to explain, but I think you understand."	Трудно объяснить, но, я думаю, вы поняли.
"I understand," said Hornblower, gently.	- Я понял, - сказал Хорнблауэр мягко.
His heart warmed to the Vicomtesse, She might be lonely and unhappy; she was obviously as hard as her peasant upbringing would make her, and yet her first thought was to impress upon this stranger the goodness and virtue of her father-in-law.	Он проникался к виконтессе все большей приязнью. Наверно, она одинока и несчастлива, она по-крестьянски сурова, но первым ее движением было рассказать чужаку о доброте и благородстве свекра.
With her nearly-red hair and black eyes she was a striking-looking woman, and her skin had a thick creaminess which enhanced her looks; only a slight irregularity of feature and the wideness of her mouth prevented her from being of dazzling beauty.	Почти рыжеволосая, темноглазая, она была очень хороша собой, что особенно подчеркивалось белизной кожи; если бы не легкая неправильность черт и не большой рот, ее можно было бы назвать ослепительной красавицей.
No wonder the young subaltern in the Hussars -Hornblower took it for granted that the dead Vicomte de Gra?ay had been a subaltern of Hussars - had fallen in love with her during the dreary routine of training, and had insisted on marrying her despite his father's opposition.	Не удивительно, что юный гусарский поручик -Хорнблауэр не сомневался, что покойный виконт де Грасай был именно гусарским поручиком -влюбился в нее во время нудных учений и настоял на женитьбе вопреки недовольству отца.
Hornblower thought he would not find it hard to fall in love with her himself if he were mad enough to allow such a thing to happen while his life was in the hands of the Count.	Хорнблауэр и сам бы легко в нее влюбился, если б рассудок не удерживал от подобного безумия под кровом графа, в чьих руках его жизнь.
"And you?" asked the Vicomtesse.	- А вы, - спросила виконтесса.
"Have you a wife in England?	- У вас есть в Англии жена?
Children?"	Дети?
"I have a wife," said Hornblower.	- Жена, - сказал Хорнблауэр.