Под стягом победным

"I think you're going to start getting well now," he said, aloud, making himself speak cheerfully.	- Я думаю, теперь вы начнете поправляться, -сказал Хорнблауэр громко и по возможности бодро.
"How does it feel?"	- Как оно?
"Better," said Bush.	- Лучше, - сказал Буш.
"I think it's better, sir."	- Вроде лучше, сэр.
Hornblower applied the soaking lint to the scarred surface.	Хорнблауэр приложил смоченную уксусом корпию к рубцу.
He found his hands trembling, but he steadied them with an effort as he bandaged the stump - not an easy job, this last, but one which he managed to complete in adequate fashion. He put back the wicker shield, tucked in the bedclothes, and rose to his feet.	Руки его дрожали, однако он перевязал рану - это оказалось не просто, но все же осуществимо -приладил на место плетеную сетку, прикрыл одеялом и встал.
The trembling was worse than ever now, and he was shaken and sick, which surprised him.	Дрожь в руках усилилась, его мутило.
"Supper, sir?" asked Brown.	- Ужин, сэр? - спросил Браун.
"I'll give Mr Bush his."	- Мистера Буша я покормлю.
Hornblower's stomach resisted a protest at the suggestion of food.	При мысли о еде Хорнблауэру стало совсем тошно.
He would have liked to refuse, but that would have been too obvious a confession of weakness in front of a subordinate.	Он хотел отказаться, но это значило бы обнаружить слабость перед подчиненным.
"When I've washed my hands," he said loftily.	- Когда вымою руки, - сказал он величаво.
It was easier to eat than he had expected, when he sat down to force himself.	Он заставил себя сесть, а дальше пошло легче, чем он предполагал.
He managed to choke down enough mouthfuls to make it appear as if he had eaten well, and with the passage of the minutes the memory of the revolting task on which he had been engaged became rapidly less clear.	Правда, куски застревали в горле, но он кое-как создал видимость, что поужинал плотно. С каждой минутой воспоминания о сделанном теряли остроту.
Bush displayed none of the appetite nor any of the cheerfulness which had been noticeable last night; that was the obvious result of his fever.	Буш сильно сдал со вчерашнего вечера - он был вял и есть не хотел, явно из-за лихорадки.
But with free drainage to his wound it could be hoped that he would soon recover.	Но теперь, когда рана дренируется открыто, можно надеяться на скорое выздоровление.
Hornblower was tired now, as a result of his sleepless night the night before, and his emotions had been jarred into a muddle by what he had had to do; it was easier to sleep to-night, waking only at intervals to listen to Bush's breathing, and to sleep again reassured by the steadiness and tranquillity of the sound.	Хорнблауэр устал, и после бессонной ночи мысли его были в полном беспорядке; на этот раз заснуть было легче. Временами он просыпался, слушал, как дышит Буш, и вновь засыпал, успокоенный ровным, спокойным звуком.
CHAPTER SIX	VI