Под стягом победным

The gendarme who lit the lamps beside the driver's box revealed to them through the windows the front of his cloak caked thick with snow, shining faintly in the feeble light of the lamp.	Жандарм зажег лампу на козлах; плащ его запорошило снегом, тускло искрящимся в свете лампы.
Soon the sound of the horses' feet was muffled and dull, the wheels could hardly be heard, and the pace of the coach diminished still further as it ploughed through the snow piling in the road.	Копыта стучали приглушеннее, колеса скользили почти беззвучно, карета двигалась все медленнее, увязая в снегу.
Hornblower could hear the coachman using his whip mercilessly upon his weary animals - they were heading straight into the piercing wind, and were inclined to take every opportunity to flinch away from it.	Кучер безжалостно нахлестывал усталых лошадей - ветер дул им прямо в морды, они то и дело норовили уклониться с пути.
Hornblower turned back from the window to his subordinates inside the coach - the faint light which the glass front panel allowed to enter from the lamps was no more than enough to enable him just to make out their shadowy forms.	Хорнблауэр обернулся к подчиненным - сквозь переднее окошко проникало совсем немного света от лампы, так что он еле различал, где они есть.
Bush was lying huddled under all his blankets; Brown was clutching his cloak round him, and Hornblower for the first time noticed the bitter cold.	Буш лежал, укрытый одеялами, Браун кутался в плащ, и Хорнблауэр вдруг понял, что очень холодно.
He shut the coach window without a word, resigning himself to the leathery stuffiness of the interior.	Он молча закрыл окно, оставшись в пахнущем кожей тесном пространстве.
His dazed melancholy was leaving him without his being aware of it.	Он не заметил, когда отпустило оцепенение.
"God help sailors," he said cheerfully, "on a night like this."	- Храни Господь тех, кто в море в такую ночь, -сказал он бодро.
That drew a laugh from the others in the darkness -Hornblower just caught the note of pleased surprise in it which told him that they had noticed and regretted the black mood which had gripped him during the last few days, and were pleased with this first sign of his recovery.	В темноте его спутники рассмеялись. По их смеху он понял, что они заметили его уныние, жалели его эти несколько дней и теперь радуются первым признакам выздоровления.
Resentfully he asked himself what they expected of him.	Интересно, чего они от него ждут?
They did not know, as he did, that death awaited him and Bush in Paris.	В отличие от него они не знают, что в Париже двоих должны расстрелять.
What was the use of thinking and worrying, guarded as they were by Caillard and six gendarmes?	Что толку ломать себе голову, если их стерегут Кайяр и шесть жандармов?
With Bush a hopeless cripple, what chance was there of escape?	Если Буш - беспомощный калека, разве им убежать?
They did not know that Hornblower had put aside all thought of escaping by himself.	Они не знают, что мысль оставить Буша и бежать вдвоем Хорнблауэр отмел с порога.
If by a miracle he had succeeded, what would they think of him in England when he arrived there with the news that he had left his lieutenant to die?	Положим даже, это бы ему удалось. Что ж, он вернется в Англию и объявит, мол, лейтенанта я бросил на верную смерть? Как на это посмотрят?