Под стягом победным

And there was Maria with her cloying sweetness awaiting him, and the misery of longing for Lady Barbara, all in contrast with the smoothness of life here with the Count's unruffled politeness and the stimulus of Marie's healthy animalism.	И приторно-нежная Мария, и неутолимое влечение к леди Барбаре - все это так непохоже на здешнюю размеренную жизнь, неизменную предупредительность графа, здоровую чувственность Мари.
Hornblower had to force a smile as he lifted his glass.	Он улыбался, поднимая бокал, но улыбался вымученно.
CHAPTER ELEVEN	XI
The big green Loire was shrinking to its summer level.	Большая зеленая Луара обмелела.
Hornblower had seen its floods and its ice come and go, had seen the willows at its banks almost submerged, but now it was back safely in its wide bed, with a hint of golden-brown gravel exposed on either bank.	Хорнблауэр видел ее разливы, видел полузатопленные ивы по берегам, теперь она вернулась в русло, обнажив золотисто-бурые галечные отмели.
The swift green water was clear now, instead of turbid, and under the blue sky the distant reaches were blue as well, in charming colour contrast with the springtime emerald of the valley and the gold of the banks.	Муть осела, быстрая зеленая вода очистилась, стала прозрачной, а вдали под лазурным небом прелестно голубела в изумрудно-зеленой долине, обрамленная золотыми отмелями.
The two sleek dun oxen, patient under the yoke, had dragged the travois-sledge down to the water's edge in the first early light of dawn, Brown and Hornblower walking beside to see that the precious boat balanced on it came to no harm, and Bush stumping breathlessly behind them.	С первыми проблесками зари два невозмутимых вола подтащили к воде салазки, Браун и Хорнблауэр шли рядом, следя, чтоб не пострадала качающаяся на деревянных полозьях бесценная лодка. За ними выстукивал деревяшкой запыхавшийся Буш.
The boat slid gently into the water, and under Bush's supervision the stable hands loaded her with the bags of stores which they had carried down.	Лодка легко соскользнула на воду, под руководством Буша конюхи загрузили ее припасами, которые принесли на себе.
The faint morning mist still lay in the valley, and wreathed over the surface of the water, awaiting the coming of the sun to drink it up.	Легкая утренняя мгла еще лежала в долине и плыла над поверхностью воды, ожидая, пока ее растопит утреннее солнце.
It was the best time for departure: the mist would shield them from inquisitive persons who might be unduly curious at the sight of the expedition starting off.	Наилучшее время для отплытия: дымка скроет их от любопытствующих, которых, несомненно, удивило бы это зрелище.
Up at the house farewells had all been said - the Count as unruffled as ever, as though it were usual for him to rise at five in the morning, and Marie smiling and calm.	Все прощальные слова были сказаны еще в доме. Граф, как всегда, держался невозмутимо, словно подняться с постели в пять утра - самое обычное для него дело. Мари спокойно улыбалась.
In the stable yard and the kitchen there had been tears; all the women had lamented Brown's going, weeping unashamed and yet laughing through their tears as he laughed and joked in the voluble French which he had acquired, and as he smacked their broad posteriors.	На заднем дворе и на кухне лились слезы - все женщины оплакивали отъезд Брауна: рыдали без стеснения и в то же время смеялись сквозь слезы, когда он отпускал шуточки на бойком французском и шлепал их по широким задам.
Hornblower wondered how many of them Brown had seduced that winter, and how many Anglo-French children would be born next autumn as a result.	Хорнблауэр гадал, скольких Браун соблазнил за зиму, и сколько англо-французских ребятишек родится этой осенью в результате.