Почему не Эванс?

– Именно. И они здесь, конечно, замешаны по самые уши. Начнем с фальшивого опознания тела. Следует упомянуть и об их настойчивом желании узнать последние слова этого бедолаги. И, я думаю, логика действительно требует предположить, как это сделала ты, что предложение должности в Буэнос-Айресе исходило от них или было устроено ими.

– Несколько досадно, – сказала Фрэнки, – видеть, что кто-то прилагает все силы, чтобы убрать тебя со своего пути, потому что ты что-то там знаешь, и не знать, что именно ты знаешь. И куда только не могут завести слова!

– Да, – мрачным тоном проговорил Роджер, – это была ошибка с их стороны. Ошибка, которую долго придется исправлять.

– Ой! – воскликнула Фрэнки. – Кажется, я кое-что придумала. До нашего с тобой разговора я предполагала, что фотографию Мойры Николсон подменили фотографией миссис Кейман.

– Уверяю тебя, – серьезным тоном продолжал Роджер, – в том, что никогда не носил у сердца облик миссис Кейман. Отвратительная тварь, если судить по твоим словам.

– Ну, положим, по-своему хороша, – признала Фрэнки. – В стиле вамп, крепкая, грубоватая. Но я о другом: в кармане Карстерса было и ее фото, кроме снимка миссис Николсон.

Роджер кивнул:

– И ты думаешь…

– Я думаю, что одна была знаком любви, а другая понадобилась для дела! Карстерс не случайно имел при себе фотографию Кейман. Он хотел, чтобы ее кто-то узнал. И что получается в таком случае? Кто-то, возможно, муж Кейман, следует за ним, воспользовавшись возможностью, подкрадывается к нему сзади в тумане и толкает. Карстерс, успев только вскрикнуть, летит с обрыва. Кейман немедленно берет ноги в руки; он не знает, кто может оказаться поблизости. Видимо, не знает и того, что в кармане Алана Карстерса находится эта фотография. Что дальше? Фото попадает в газеты, и…

– Смятение в рядах Кейманов, – пособил Роджер.

– Именно. И что теперь делать? Брать быка за рога. Кто здесь знает Карстерса как Карстерса? Скорее всего, никто. И миссис Кейман, рыдая крокодиловыми слезами, едет сюда и опознает тело якобы брата. Кроме того, выдумывает хитрый фокус с почтовыми посылками, чтобы подтвердить свою теорию о якобы замышлявшемся пешем походе.

– А знаешь, Фрэнки, по-моему, блестящая идея, – восхитился Роджер.

– Я и сама так считаю, – согласилась Фрэнки. – Но ты совершенно прав. Нам надо направиться по следу Кейманов. Понять не могу, почему мы сами не сделали этого раньше.

Что было не совсем корректно, так как Фрэнки прекрасно знала причину: потому что они пошли по следу самого Роджера. Впрочем, она полагала, что на данной стадии знакомства бестактно открывать этот факт.

– Но что нам тогда делать с миссис Николсон? – неожиданно спросила она.

– В каком смысле?

– Ну, бедняжка ведь напугана насмерть. По-моему, ты несправедлив к ней, Роджер.

– Я ничуть не осуждаю ее, однако люди, не способные справиться с собой, всегда раздражали меня.

– Вот как! Но снизойди к ней. Что может она сделать? У нее нет денег, ей некуда идти.

На это Роджер неожиданно сказал:

– Ну ты-то, Фрэнки, на ее месте нашла бы себе какую-нибудь работу.

– Ох! – Собеседница была огорошена.

– Да, нашла бы. Если ты и в самом деле считала бы, что кто-то собрался тебя убить, не стала бы, сидя на месте, ждать, пока это случится. Ты бежала бы из дома, нашла бы средства к существованию, а скорее всего – просто сама убила того, кто угрожает тебе! Что-нибудь да сделала бы!

Фрэнки попыталась сообразить, как бы она поступила в подобной ситуации, и наконец задумчиво произнесла:

– Я действительно что-нибудь сделала бы.

– Дело в том, что ты сильный человек, а она слабый, – решительно подытожил Роджер.

Фрэнки почувствовала себя польщенной. Мойра Николсон не принадлежала к типу женщин, которыми она восхищалась, а кроме того, внимание, которое оказывал этой женщине Бобби, раздражало ее.

«Бобби, – подумала она про себя, – предпочитает беспомощных женщин».

И припомнила то непонятное умиление этим снимком, которое он проявил в самом начале истории.

«Ну ладно, – думала она, – в любом случае Роджер не такой. Он, и это очевидно, слабых не любит. С другой стороны, Мойра явно не слишком высокого мнения о нем. Она называла Роджера слабым и сомневалась в том, что он способен убить человека. Быть может, он слаб, но при этом несомненно обаятелен».

Она ощутила его обаяние с момента появления в Мерроуэй-Корт.

Роджер спокойно произнес:

– При желании, Фрэнки, ты способна сделать из мужчины все что угодно…

Фрэнки одновременно чуть встрепенулась и заметно смутилась, и потому немедленно сменила тему разговора.

– Кстати, о твоем брате. Ты по-прежнему считаешь, что ему следует отправиться в Грэйндж?

Глава 22 Новая жертва

– Нет, – ответил Роджер. – Я так не считаю. В конце концов, существует уйма мест, где ему могут помочь. Что действительно важно – это уговорить Генри дать свое согласие на лечение.

– Ты думаешь, что его трудно будет добиться? – спросила Фрэнки.

– Вполне возможно. Ты сама слышала его. С другой стороны, если застать его в покаянном настроении, результат может оказаться совсем другим. – О… а вот и Сильвия.