Побѣдители

Мне было около шестнадцати лет, поэтому многие подробности деяний омерзительного маниака от меня скрывали, но достало и того, что все же просочилось в газеты. Черемнуха, примерный семьянин и наихвалебным образом аттестованный по службе фабричный бухгалтер, в течение нескольких лет убивал близ станций пригородных поездов девушек и мальчиков. За мальчиками он охотился отчего-то только за одетыми в белые сорочки. По радио даже просили тогда воздержаться наряжать детей подобным образом. Адски хитрый, Черемнуха долго оставался непойманным. К тому же маниак сменил один раз место проживания, перебравшись из Воронежа в Саратов. Благодарение небесам, что у нас нет смертной казни: три человека были за эти годы арестованы и признаны виновными. После каждого суда Черемнуха надолго затихал, все вздыхали о облегчением… До следующей жертвы. И очередного невинно осужденного оправдывали, и розыск начинался по новой… Вся страна затаила дыхание, когда следователь Раис Магомедов, направленный в Саратов из Казани, в разгар паники жестко отчеканил в глаза новостных камер: «Или убийств больше не будет, или я пущу себе пулю в лоб». Он его нашел, он нашел Черемнуху… Со стороны не представить, как он его искал…

«Черемнуха Дионису современник, он касается его рукой… Богу Сету он свой, они компаньоны… В трагедии психики, в сакральности преступления, внутри мифа времени нет. Все, что происходит в нем – наш вечный сегодняшний день. Отражения сущего: его контекстуальная аргументация, противопоставленная пошлой аргументации универсальной… Монблан культурных кодов… Все это растворяется во влажном, победительном, пьяном акте преступления… Пошлость художника в том, что он безопасно для себя разделяет сферы творчества и жизни, снижая накал поиска сути. Но преступнику негде спрятаться… Он беззащитен. Кровью исходящий плод его рук – он перед ним. Куда бежать, на кого переложить ответственность?»…

– Роман…

– Читай-читай… Ты же этого хотела. Как литератору, тебе, полагаю, окажется небесполезным.

Эскин, похоже, и не услышал нашего краткого диалога. Он весь погрузился в чтение – и лицо его сделалось жестче и старше.