Пятая руна

Кажется, это предложение профессора очень не обрадовало. Я попыталась припомнить о каком месте речь. Кажется, улица Вирдин находилась в одном из самых дорогих районов Старого города, где традиционно обитала знать. Сама я там никогда и не бывала, брат рассказывал.

— Переберусь через пару дней, когда мама уедет.

— Что, — хмыкнул магистр, — предпочитаешь читать лекции, а не слушать?

— Помимо прочего.

— Кстати, а ведь та блондиночка, как её там…

— Они почти все были блондиночки, — проворчал профессор, всем своим видом демонстрируя ещё более явное неудовольствие этим поворотом разговора.

— О, Лаура! — радостно вспомнил некромант, игнорируя выразительную гримасу собеседника. — Она вроде ничего такая, кстати.

— Вот сам на ней и женись, — с чувством посоветовал Лирс. — Раз тебе она ничего. Моя мама будет на седьмом небе, она обожает устраивать свадьбы.

— Я об этом подумывал, — отозвался магистр без тени смущения. — Но решил, что не вынесу столько счастья. А если серьёзно, то как хочешь. Если твоя теория насчёт брата верна, лично тебе до самой Мессы ничего не грозит.

— Умеешь ты утешить, — мрачно буркнул профессор.

— А ты нуждаешься в утешениях?

— Я нуждаюсь в том, чтобы ты заткнулся, если тебе нечего сказать по делу.

— По делу я всё уже сказал, — пожал плечами некромант. — Так что если не возражаете, теперь немного посплю.

Остаток пути прошёл в молчании. Даже в придорожной закусочной, где мы остановились чтобы немного размяться, перекусить и навестить туалет, обменялись всего парой фраз о выборе еды. Каждый, видимо, достаточно напряжённо думал о своём. Лично я — о неизбежно предстоящем разговоре с мамой.

Я не пыталась решить, стоит ли рассказывать правду, потому что уже решила этого не делать, во всяком случае, прямо сегодня. Незачем маме мучиться вместе со мной, пока совсем ещё ничего не известно. Так что надо было придумать историю, в которую мама поверит. Само по себе это было нетрудно: командировка по заданию редакции для журналиста дело вполне обычное. Но вот как объяснить отсутствие звонков?

Ничего толкового на ум не приходило. Разве что соврать, что Дилан позвонил мне, рассказал, чем занимается, и предупредил, что некоторое время будет слишком занят, чтобы звонить. Если добавить к этому историю про разбившийся телефон, выйдёт вроде бы ничего так, пожалуй, мама поверит. Тем более она хорошо знает, что денег на новый у Дила сейчас точно нет.

Но даже если у меня получится рассказать всё это спокойно и уверенно, не выдав волнения и страха, это будет только небольшая отсрочка, два, может, три дня. А потом, если не будет хотя бы звонка, мама начнёт волноваться. И вот тогда уже не получится опять соврать, придётся рассказать правду. Ведь даже самая ужасная, она лучше полной неизвестности. Но получится, что я сознаюсь в обмане.

Для мамы в этой жизни всё просто: врать нельзя. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Ложь — тяжкий грех. Может быть, это и есть ответ на все мои вопросы и переживания? Я слишком давно научилась мелкому обману, начала держать при себе свои мысли и переживания. Оправдываясь в первом случае тем, что это несущественно, никак не навредит или вообще принесёт только пользу, а во втором — тем, что меня не поймут или того хуже — поймут неправильно. Но стоило ли так поступать?

Когда магистр Роадс сказал, что считает нас, ортодоксов, безумными фанатиками, я рассердилась. Сама я так не считала, разумеется, и, если уж честно, давно перестала относиться к вере по-настоящему серьёзно. То есть, не то чтобы её утратила, нет, но от того, чтобы строго и свято чтить правила общины, была уже очень далека. И многие в нашей общине, даже сам уставщик, преподобный Гаренс, тоже постоянно нарушали их по мелочам, подчиняясь здравому смыслу и реалиям жизни. Так что какой уж тут безумный фанатизм?

И всё же я не была настолько наивной и ненаблюдательной, чтобы отрицать наличие в словах магистра доли истины. Общины в Форине и других крупных городах это одно, но большинство ортодоксов предпочитает жить подальше от иноверцев, по своим правилам. Уверена, что у них подобное поведение не встретило бы и тени понимания. Камнями бы не побили, конечно, но и безнаказанными не оставили. То есть, они не были безумными, нет. Но вот фанатиками — скорее да.

Моя собственная мама была неплохой иллюстрацией того, как мыслило это самое провинциальное большинство. Да, она переехала в Форин, но только потому, что таков долг жены — следовать за мужем. И даже здесь она никогда не преступала ни единого правила. Дважды её увольняли за категорический отказ выйти на работу в воскресенье. А при жизни отца она никогда и мысли не допускала о том, чтобы работать. Вдова может содержать себя сама, если нет семьи, способной ей помочь. Замужней женщине позволительно работать только по дому и в семейном хозяйстве, точка.