Перси Джексон и лабиринт смерти

– Владыка Посейдон! – пробормотал я. Вид у меня был такой, как будто я похудел килограмм на десять, и килограммы эти были у меня не лишние. Волосы выглядели как крысиное гнездо. Концы у них обгорели, как борода Гефеста. Если бы я увидел такую рожу у попрошайки на светофоре, я бы запер двери машины и закрыл окна.

Я отвернулся от зеркала. Вход в пещеру был слева от меня. Я побрел навстречу дневному свету.

Перед входом была зеленая лужайка. По левую руку – кедровая роща, по правую – огромный сад с клумбами. На лужайке журчали четыре фонтана, извергающие воду из флейт каменных сатиров. Впереди лужайка уходила вниз, к каменистому пляжу. Озерные волны плескались о камни. Я сразу понял, что это озеро, потому что… ну, просто понял. Вода пресная. Не морская. На волнах играли солнечные зайчики, небо было ярко-голубое. Просто рай какой-то. Я забеспокоился. После того, как несколько лет имеешь дело со всякой мифологией, поневоле привыкаешь к мысли, что рай – то самое место, где тебя скорее всего убьют.

Девушка с медово-золотистой косой, назвавшаяся Калипсо, стояла на берегу и с кем-то разговаривала. Собеседника ее мне было плохо видно из-за сверкания солнечных лучей в волнах, но мне показалось, что они спорят. Я попытался вспомнить, что я знаю о Калипсо из древних мифов. Имя-то мне слышать доводилось, но… подробностей я не помнил. Кто она: чудовище? Может, она заманивает героев в ловушку и убивает? Но, если она злая, почему я все еще жив?

Я пошел в ее сторону – медленно, потому что ноги еще плохо слушались. Когда трава сменилась камешками, я посмотрел себе под ноги, чтобы не потерять равновесие, а когда снова поднял взгляд, девушка была одна. На ней было белое греческое платье без рукавов, с низким круглым вырезом, вышитым золотом. Она вытерла глаза, как будто только что плакала.

– Ага, – сказала она, пытаясь улыбнуться, – проснулся наконец, засоня!

– Ты с кем сейчас разговаривала?

Голос у меня был как у лягушки, которую ненадолго запихнули в микроволновку.

– Да так… посланец, – ответила она. – Ты как себя чувствуешь?

– А сколько времени я пролежал без сознания?

– Времени… – задумчиво повторила Калипсо. – Со временем у меня тут сложно… Не знаю, Перси. Честно.

– Ты знаешь мое имя?

– Ты разговариваешь во сне.

Я покраснел.

– Ага. Я уже… э-э… мне это уже говорили.

– Да. Кто такая Аннабет?

– Ну, это… Подруга. Мы с ней были вместе, когда… постой, а как я сюда попал? И где я?

Калипсо протянула руку и зарылась пальцами в мои обгоревшие волосы. Я нервно попятился.

– Извини, – сказала она. – Я просто привыкла ухаживать за тобой. А что касается того, как ты сюда попал – с неба упал. И плюхнулся в воду, вон там.

Она указала на другой конец пляжа.

– Даже не знаю, как ты выжил. Похоже, вода смягчила падение. Что касается того, где ты – ты на Огигии.

– А гора Сент-Хеленс отсюда далеко? – спросил я: с географией у меня всегда было плохо.

Калипсо рассмеялась. Негромко и сдержанно, как будто она находила меня чрезвычайно забавным, но не хотела меня смущать.

– Отсюда все далеко, мой отважный, – произнесла она. – Огигия – это мой остров-призрак. Он существует сам по себе, везде и нигде. Здесь ты можешь в безопасности ждать исцеления. Ничего не бойся.

– А как же мои друзья?..

– Аннабет, – сказала она. – И Гровер с Тайсоном?

– Да! – ответил я. – Мне надо вернуться к ним. Они в опасности!

Она коснулась моей щеки, и на этот раз я не отстранился.

– Сперва отдохни. Что толку от тебя твоим друзьям, пока ты не исцелишься?

И как только она это сказала, я осознал, насколько я устал.

– А ты… ты не злая колдунья, а?

Она жеманно улыбнулась.

– С чего ты взял?

– Ну, я как-то раз встречался с Цирцеей, ее остров тоже был довольно приятный. Если не считать того, что она любила превращать мужчин в морских свинок.

Калипсо снова рассмеялась этим своим сдержанным смехом.

– В морскую свинку я тебя превращать не стану, честное слово.

– А во что-нибудь другое?

– Я не злая колдунья, – ответила Калипсо. – И я тебе не враг, мой отважный. Теперь отдыхай. Вон, у тебя глаза сами закрываются.

Она была права. Колени у меня подогнулись, и я бы рухнул носом на камни, если бы Калипсо не подхватила меня. Волосы у нее пахли корицей. Она была очень сильная – а может, это я был такой слабый и тощий. Она отвела меня к мягкой скамье у фонтана и уложила на нее.

– Отдыхай! – велела она. И я уснул под журчанье фонтанов, среди аромата корицы и можжевельника.

Когда я проснулся в следующий раз, была ночь, но я не был уверен, та ли эта ночь или другая, много ночей спустя. Я лежал в кровати в пещере, но я встал, закутался в одежду и пошлепал наружу. Ярко сияли звезды – тысячи звезд, как бывает только далеко за городом. Я узнал все созвездия, которые показывала мне Аннабет: и Козерога, и Пегаса, и Стрельца… А вон там, близ южного горизонта, сияло новое созвездие: Охотницы, в память нашей подруги, что погибла прошлой зимой.

– Перси, что ты там увидел?