Перси Джексон и лабиринт смерти

– Это не мое дело – говорить об этом, – отрезал Гефест. – Все уверены, что ты погиб. Мне надо было убедиться, что ты намерен вернуться, прежде чем я стану рассказывать, где ты.

– Что вы имеете в виду? – спросил я. – Конечно же, я намерен вернуться!

Гефест смерил меня недоверчивым взглядом. И выудил что-то из кармана – металлический кругляш размером с айпад. Бог нажал на кнопочку, и кругляш развернулся в миниатюрный бронзовый телевизор. На экране были новости: гора Сент-Хеленс с огромным шлейфом дыма и пепла, тянущимся по небу.

«По-прежнему присутствует опасность новых извержений, – говорил диктор. – Власти в качестве предосторожности сочли нужным эвакуировать почти полмиллиона человек. Тем временем выпадения пепла отмечались даже на озере Тахо и в Ванкувере. Весь район горы Сент-Хеленс в радиусе ста миль закрыт для посещения. Несмотря на то, что о погибших ничего не сообщается, отмечены случаи мелких травм и заболеваний, таких как…»

Гефест выключил телевизор.

– Ты устроил вполне серьезное извержение.

Я смотрел на темный бронзовый экранчик. Полмиллиона людей эвакуировано? Травмы. Заболевания. Что же я натворил?

– Тельхины рассеялись, – сообщил мне бог. – Некоторые испарились. Некоторые наверняка сбежали. Не думаю, что они в ближайшее время сумеют воспользоваться моей кузницей. С другой стороны, и я тоже. Взрыв заставил Тифона заворочаться во сне. Поживем – увидим…

– Но ведь я же не мог его выпустить? Ну, то есть, я ведь не настолько могуществен?

Бог хмыкнул.

– Не настолько могуществен, да? Так я тебе и поверил. Ты сын Потрясателя Земли, парень. Ты сам не ведаешь своей силы.

Меньше всего мне хотелось от него услышать именно это. Там, в горе, я не владел собой. Я выпустил на волю столько энергии, что сам едва не испарился. Я расточил всю свою жизненную силу. И вот я обнаруживаю, что едва не погубил весь северо-запад США и чуть не пробудил самое ужасное чудовище, когда-либо заточенное богами. Может быть, я слишком опасен. Может быть, моим друзьям безопаснее считать, что я умер.

– А что с Гроувером и Тайсоном? – спросил я.

Гефест покачал головой.

– Боюсь, о них ничего не известно. Наверно, они достались Лабиринту.

– И что же мне теперь делать?

Гефест поморщился.

– Не спрашивай советов у старого калеки, парень. Я тебе одно скажу. Ты встречался с моей женой?

– Афродитой?

– С ней самой. Она баба коварная, парень. Берегись любви. Она свернет тебе мозги и заставит путать верх с низом и добро со злом.

Я вспомнил свою встречу с Афродитой, прошлой зимой, в пустыне, на заднем сиденье белого «Кадиллака». Она говорила мне, что испытывает ко мне особый интерес, и сделает так, чтобы все, что связано с романтическими отношениями, давалось мне особенно трудно – просто оттого, что я ей нравлюсь.

– Это часть ее плана? – спросил я. – Она нарочно забросила меня сюда?

– Возможно. С ней наверняка не скажешь. Но если ты решишься оставить это место – я не говорю, что это хорошо или плохо, – то я обещал вам ответить на ваш вопрос, если вы исполните мое поручение. Я обещал показать вам путь к Дедалу. Так вот, штука в чем. Нить Ариадны тут ни при чем. Серьезно. Нет, нить-то в самом деле работает. Войско титанов за ней и охотится. Но лучший путь через Лабиринт… Тезею помогала царевна. А она была самая обычная смертная. Ни капли божественной крови. Но она была умна и умела видеть, парень. Очень ясно видела. Очень отчетливо. Так я что сказать-то хочу – по-моему, ты знаешь, как ориентироваться в Лабиринте.

И до меня наконец дошло. Как же я сразу-то не сообразил? Гера была права. Ответ с самого начала был при мне!

– Ну да, – сказал я. – Ну да, я это знаю.

– Так что уходить отсюда или нет – это уж тебе решать.

– Ну…

Мне хотелось ответить – да, конечно. Конечно, я уйду. Но слова застряли у меня в глотке. Я поймал себя на том, что смотрю на озеро, и внезапно обнаружил, что уйти отсюда труднее, чем кажется.

– Ты не решай пока, – посоветовал Гефест. – Подожди до утра. Утро вечера мудренее.

– А Дедал нам вообще поможет? – спросил я. – Ну, в смысле, если он даст Луке средство ориентироваться в Лабиринте, то нам конец. Я видел во сне, как… как Дедал убил своего племянника. Он разгневался, исполнился горечи, и…

– Нелегко быть блестящим изобретателем, – пророкотал Гефест. – Всегда одинокий. Всегда непонятый. Нетрудно исполниться горечи, наделать ужасных ошибок. С людьми работать куда труднее, чем с машинами. И, когда человек поломался, его уже не починишь.

Гефест смахнул со своей рабочей одежды последние капли пепси.

– Дедал начал довольно неплохо. Он помог царевне Ариадне и Тезею, потому что ему стало их жаль. Попытался сделать доброе дело. И из-за этого вся жизнь у него пошла наперекосяк. Разве это справедливо?

Бог пожал плечами.

– Не знаю, согласится ли Дедал вам помочь, но не суди человека, пока не постоишь у его горна и не помашешь его молотом, понял?

– Ну, я… я попробую.

Гефест встал.

– До свидания, парень. Ты молодец, тельхинов уничтожил. Я тебя за это не забуду.