Пастырь

Багряные облака уже покрыли кайму горизонта, когда в наскоро сколоченный гроб уложили тело Матвея Ермолаева и опустили в сыру землю. Внезапно налетел сильный порыв ветра. И тут люди узрели очередное чудо: горкой сложенный у края могилы грунт хлынул в яму, будто сухой песок под напором бури в пустыне. Но, прежде чем весь земляной бархан сместился, Алексей успел установить в изголовье могильного холмика деревянный крест.

— Родная земля приняла в свои объятия святого мужа, — перекрестившись, изрёк батюшка Алексей. — Простите люди добрые, что достойных поминок не будет. Поутру предстоит дорога дальняя.

По людской толпе прокатился встревоженный гул голосов. Станичники разбились на кучки и совещались.

Алексей, не оборачиваясь на шум, скорбно склонив голову, молча прощался с отцом — наставником. Когда он уже хотел отойти от могилки, дорогу преградила людская стена.

— Батюшка Алексей, прости грешников, — встал перед святым чудотворцем на колени самый пожилой казак станицы.

Вслед за предводителем бухнулись на колени все станичники.

— Не вижу за вами вины, — развёл руками Алексей.

— Усомнились мы в словах старца Матвея Ермолаева, — повинился за всех казак. — Не поверили в пришествие святого пастыря, способного увести казачий род в земли обетованные.

— За новую землицу ещё побороться придётся, — поняв, к чему клонит старец, нахмурил брови суровый батюшка Алексей. — Да и путь будет не близким.

— Дальней дороги и трудностей молодёжь не боится. Возьми под пастырскую руку жёнок с ребятнёй, а казаки, кто живым вернётся с войны, позже подтянутся. Ну, а старики уж доживать свой век в станице останутся.

— Когда чуток обустроимся на новых землях, всю родню вывезем, — поднял старика за плечи пастырь. — А что сомневались, так — понятное дело. Пройти предстоит через охваченные войной земли, семь морей переплыть, да и в Америке казаков никто хлебом — солью встречать не будет. Но все хлопоты по проводке каравана я взвалю на себя. Люди пусть берут только самое необходимое, ибо налегке пойдём. Даю ещё день на сборы. Сколько народа в путь тронется?

— Сотни три отчаянных голов найдётся, — оглянулся на встающих с колен земляков казак. — Бабы с детворой, да ещё десяток солдат — инвалидов — вот и всё твоё воинство, пастырь.

В душе Алексея царило смятение — на столь многочисленный и проблемный состав первой экспедиции организатор не рассчитывал, — однако выказывать сомнения вождю не к лицу.

— Господь бог тоже за нас! — ободряюще улыбнувшись, поднял указующий перст святой батюшка, а затем размашисто осенил крестным знамением склонившую головы паству.

Уходящий за горизонт солнечный свет манил на Запад, подальше от набирающих силу звёзд на неумолимо темнеющем Востоке.

За зарёй нового мира Алексею и компании предстояло ещё изрядно погоняться.

Часть 2. Исход Глава 11. Казацкий мессия

Алексей вернулся к обгоревшему родному дому уже в сумерках. Старики на станице судачили, что чудной какой-то пожар вышел, будто бы невидимая сила огнём правила, а потом загасила, как спичку. У закопчённого строения напрочь отсутствовала крыша и крыльцо, но внутреннее убранство пламя пощадило.

Алексей взял из дома только Георгиевские кресты и старинную шашку. Отцовский наказ решил исполнить не мешкая. Занял у родичей подводу и погнал лошадей на бывший полигон. Нашёл присыпанный землёй блиндаж. Гравитационной волной освободил вход. Той же колдовской силой вынул мешки с посевным зерном и взгромоздил на подводу. Вот только в станицу поехал не сразу, завернул к речке, за припрятанным имуществом.

Вначале достал из подводного сейфа сокровища и, развязав мешки, начинил зерно драгоценностями. Хорошо, что заранее прихватил пустую тару, а то бы излишки зерна отсыпать некуда было бы. Телега оказалась завалена грузом с горкой, но шамана такая мелочь не волновала. Впрочем, как и лошадей, которые вообще не чувствовали тяжесть подводы, будто пустую катили. А ведь поверх мешков ещё громоздились детали мобильного электроблока аэроплана и часть моторного отсека с пропеллером. Авиатор не забыл также прихватить ручной пулемёт с запасными коробками патронов.

Глубокой ночью никто из станичников не заметил прибытия странного воза в станицу. Колёса даже не скрипнули, когда невесомая подвода катила по притихшей улице. Высунувшихся было из будки дворовых псов придавила такая тяжесть, что гавкнуть не получалось — лежали пластом, вывалив языки и тихо поскуливая от накатившей волны страха. Животные чуяли лучше людей, что пастырь он, может, и святой, но сила в нём таится дьявольская.

Однако даже дьявол нуждался в пище и отдыхе. Алексей нашёл в доме каравай хлеба, наведался в погребок за овощами. Быстренько расправился с припасами и, не раздеваясь, завалился спать. Крыши над головой не было, потолок не заслонял казаку сияющую россыпь звёзд.