Пастырь

— А граммофон включать разве не будем? — съязвил совсем сбитый с толку капитан.

— Слишком тихо звучит, — недовольно скривил рот наглый авантюрист. — Лучше, Алексей Ильич, выстраивайте на палубе военный оркестр. Торопитесь, время в обрез осталось.

— Опять, господин Ронин, «Варяга» играть прикажете?

— Нет. К нашей ситуации больше подходит «Прощание славянки», — веселился от души анархист.

Сын Ведьмы занял позицию на краю капитанского мостика, мгновенно посуровел ликом, и вперился взглядом в тёмную громаду Гибралтара.

Во мраке ночи, у подножия скалы, закружил чёрный вихрь. Из вращающейся воронки вверх взметнулись тонкие тёмные щупальца и, прижимаясь к скале, словно шипящие извивающиеся змеи, поползли к стенам крепостных бастионов.

Броненосец и следующие в кильватерной колонне пароходы засветились ходовыми огнями. С головного корабля грянул бравурным маршем военный оркестр. Звуки медных труб, тарелок и походных барабанов разорвали мёртвую тишину морского пролива. В тихую ночь музыка далеко слышна. Даже на вершине серой скалы, в бастионах крепости, солдаты услышали русскую мелодию.

— Сумасшедшие русские, — брезгливо сплюнул не выспавшийся в эту ночь комендант крепости Гибралтар и зло крикнул в телефонную трубку: — Канониры, огонь по готовности!

Как только броненосец вошёл в зону поражения, выстрелило первое орудие.

Ночь над срезом серой громады скалы расцветилась огненным фейерверком разрыва… орудийного ствола! Скалу сотряс удар взрыва, и раскалённые осколки металла градом осыпали древние стены бастиона.

— Сэр, произошёл разрыв ствола первого орудия, — по телефону доложили из штаба тревожную весть коменданту.

За вторым разрывом последовала череда вспышек вдоль крепостной стены. Раскалённые осколки с грохотом и свистом разлетелись во все стороны.

Потрясённая взрывами крепость замолкла, и больше уже не рисковала возобновлять огонь. Канониры, ещё не успевшие приступить к стрельбе, со страхом взирали на скрюченные обломки орудийных стволов торопливых соседей. Мимо на носилках санитары потащили десятки контуженных и раненых сослуживцев.

— Алексей Ильич, похоже, что наш казак в Испании-то не зря загодя пошустрил, — дёрнув капитана за рукав кителя, прошептал полковник контрразведки. — Отлично диверсанты в Гибралтаре сработали.

— Впечатляющий фейерверк, — закивал капитан. — А ваши агенты, Эдуард Петрович, разве не участвовали?

— Всю операцию прорыва господин Ронин разработал и выполнил своими силами, — развёл руками полковник.

— До сих пор не пойму: он кто — дьявольский шаман, святой пастырь или военный стратег? — искоса глянул на любующегося морским пейзажем руководителя экспедиции капитан.

— Сегодня он — морской казак, — рассмеявшись, обнял капитана за плечи Кондрашов.

Народ на пароходах ликовал. Оркестр снова и снова гремел медью и барабанами «Прощание славянки». Караван кораблей горделиво и неспешно проследовал мимо тёмной скалы. На вершине которой в панике метался комендант крепости, заглядывая в оставшиеся стволы орудий. В них было полно морского песка. Канониры даже орудийными банниками не могли вычистить странные, будто намагниченные, песчинки. Только когда русский караван вышел из зоны досягаемости огня пушек, грязь в стволах поддалась.

Нерадивого коменданта крепости ждали позор и трибунал.

Гибралтар позади. Ночь закончилась.

На заре нового дня «Морской казак» разрезал острым форштевнем волны Атлантического океана. Из — за спины замершего на капитанском мостике Сына Ведьмы вставал красный диск солнца.

Русские эмигранты с обожанием и трепетом взирали на, озарённую алым светом, величественную фигуру святого пастыря. А свой взор анархист — революционер обращал в морскую даль, к туманному горизонту, скрывающему загадочную страну гордых индейцев. Мечта казака — мальчишки о диких землях Южной Америки скоро сбудется.

Ветер странствий гнал «Морского казака» к призрачной линии горизонта, где синее небо тонуло в лазурных океанских волнах.

Конец