Особое назначение

— Ладно, Федя... — примирительно сказал Бычков. — Разберемся. Свободен пока... — И, когда проводник увел собаку, распорядился: — Весь подвал обыщите, все закоулки... Быть такого не может, чтобы они где-нибудь не наследили. На твою ответственность, Николай!

— Понял, Виктор Павлович, — ответил Ананьев. — Носом землю пахать будем.

— Давайте, давайте! — кивнул Бычков. — Пашите! Я наверху, в магазине.

...В тесном директорском кабинетике Юрский и Бычков осматривали взломанный денежный ящик. Директор магазина — пожилой невысокий человек, так и не снявший пальто и шапку, — сидел у стола, бессмысленно перебирая счета и накладные.

— Сумму похищенного уточнить можете? — обернулся к нему Юрский.

— Наличными — пять тысяч восемьсот двадцать два рубля. — Директор протянул ему одну из бумажек.

— Почему не сдали выручку? — пробежал ее глазами Юрский.

— Торговали вчера плохо. Недобрали план, — махнул рукой директор. — Думали сегодня доберем. И вот...

— Что взято из ценностей?

— Одни дамские золотые часы, браслет, пара сережек, — ответил директор.

— И больше ничего? — удивлённо поднял брови Юрский.

— Из ценностей как будто бы нет... — наморщил лоб директор. — Но одних сервизов разбито тысячи на полторы... Зачем — не понимаю!

— Посчитайте все до копейки. Все убытки, — сказал Юрский. — Как там ваши, Виктор Павлович?

— Заканчивают, — ответил Бычков, внимательно осматривая денежный ящик.

— Приступайте к подсчетам, — обернулся к директору Юрский. — Вам помогут.

Директор магазина вышел из кабинета, а Юрский подошел к Бычкову и склонился над денежным ящиком.

— Фомкой взламывали?

— Да, ломиком орудовали, — кивнул Бычков. — И не очень умело.

— Пропил через пол?

— Аккуратный пропильчик, — задумчиво сказал Бычков. — Думаешь, Полетайка? — пытливо взглянул на него Юрский.

— Не в его привычках дебоши на деле устраивать, — покачал головой Бычков. — Не тот вор. Шума не любит.

— Тогда остается один вариант: дело склеил Полетайка, но сам в магазин не лез.

— А подельщики ему в благодарность погром учинили? Сомнительно!..

— Насчет благодарности не знаю, — усмехнулся Юрский. — А в отместку возможно. Но не ему, а нам! В том магазине разгром, в этом тоже. Думаешь, случайность? В детколонию человека послал?

— Толя Васильев там работает.

— Толя, Коля, Саша... — поморщился Юрский. — Отвыкай, Виктор Павлович!

— Слушаюсь, — не сразу ответил Бычков.

В дверь постучали, и в кабинет вошел Ананьев.

— Разрешите?

— Что у тебя, Коля? — спокойно спросил Бычков.

Юрский коротко глянул на него, но промолчал.

— Вот. — Ананьев положил на стол пустую коробочку из-под часов. — Паспорт внутри.

— Где нашли?

— В подвале валялась, — ответил Ананьев, — в дальнем углу. Обратно выбирались и выкинули.

— Отпечатки обработали?

— Сделано, — кивнул Ананьев. — И еще... — Он замялся, нерешительно поглядывая то на Юрского, то на Бычкова.

— Давай, давай... — поторопил его Бычков. — Выкладывай! Что там у тебя еще?

Ананьев вынул бланк накладной, положил на стол и угрюмо сказал:

— Шутки шутят!

Юрский взял бланк и, держа его на вытянутой руке, щуря глаза, медленно прочел вслух:

Мы вас ждали, вы не шли.
Мы все взяли и ушли.

Здесь были воры: Бычков, Ананьев, Чистяков, Васильев, Новожилов 3-й бригады Уголовного розыска.

— Так... — С трудом сдерживаясь, Юрский передал бланк Бычкову. — С чем вас и поздравляю!

— Письмо запорожцев турецкому султану! — покрутил головой Бычков. — Ну пацанье! Все наши фамилии знают!

— Обнаглели твои малолетки, Бычков! — наливаясь гневом, сказал Юрский. — Завтра все управление смеяться будет. Не поймаешь — стыд и позор тебе! И всей вашей бригаде срам!

— Я им этого шкодства не прощу, — помолчав, ответил Бычков. — Будь уверен, Петр Логвинович! Они у меня лазаря запоют, понимаешь...

Поискал слова погрозней и мрачно закончил:

— Тонким голосом!..

...На другой день к вечеру результаты экспертизы лежали на столе у Бычкова. На бутылке из-под водки, изъятой в разгромленном магазине на улице Некрасова, были обнаружены следы пальцев. При сличении отпечатков установлено, что принадлежат они Хохлову Павлу Васильевичу, несовершеннолетнему, имеющему три привода, две судимости, в настоящее время находящемуся в детколонии. На коробочке из-под золотых часов, найденной в подвале магазина на Загородном, оставил свои «пальчики» Журавлев — тоже старый знакомый Бычкова. Скрываться они не собирались, дулись в карты в своей спальне в колонии — то ли по мальчишеской беспечности, а, скорее всего, потому, что были уверены в том, что нигде не наследили и заподозрить их в чем-либо невозможно.

Вез их из колонии Толя Васильев, всю дорогу они балагурили и с пристрастием выпытывали у Васильева, что хорошего есть в милицейском буфете. Это было утром, а через час с небольшим оба они уже сидели на диване в кабинете Бычкова и лениво отвечали на его вопросы.

— За одну ночь с двумя магазинами управились? С Некрасова на Загородный слетали? — допытывался Бычков. — Вы что, серафимы шестикрылые? Ангелы?